– Оль, – крикнула я, – Соломин курил?
– Да, – откликнулась она с легким недоумением. – Редкую гадость, что-то такое крепкое, с шоколадным запахом.
Ага, похоже… Я выудила из кармана пластиковый пакетик и осторожно подхватила им темно-коричневые бычки. Пусть будут… Вероятно, Соломин пережидал под этим козырьком начавшийся дождь, после чего пошел к лазу в заборе.
Или не он? А если курил Соломин, то зачем он вообще на эту стройку пошел? Какой ему смысл идти так далеко, чтобы просто покурить?
Больше ничего интересного найти я не смогла, а потому пошла обратно. Знала бы, куда судьба занесет, прихватила бы с собой резиновые сапоги. Обувь было жалко, но выбора не оказалось.
Выбравшись обратно на дорожку, я переступила через ленту и оглядела свои ноги. Все-таки не люблю я дождь – каждый раз обязательно перепачкаюсь. Хорошо, хоть не упала нигде – это уже повод для радости.
Задумавшись, я прошлась до угла забора и сложила руки на груди, смотря на поле. Неплохой вид. Стоя здесь, я волей неволей ощущала себя героиней картины пера художника девятнадцатого века. «Благородная дама разгадывает тайну преступления». Еще и ветер так кстати дул со стороны поля, красиво отбрасывая мои волосы назад.
Больше мне смотреть здесь было не на что, так что я вернулась к Оле. Та меня не дождалась и вернулась к припаркованной машине: бродила вокруг нее кругами, прижимая ладонь к открытому рту, и украдкой поглядывала на место преступления.
– Ты же мечтала работать в следственном. Или мне память отказывает? – отбросив тактичность, все-таки спросила я. Сейчас мне хотелось прояснить этот момент.
Оля мотнула головой, посмотрела на меня мельком и снова отвернулась. Однако я успела отметить ее мертвецкую бледность и порядком заволновалась.
– Эй! Ты чего? Все в порядке? – Я подошла к Оле почти вплотную и обхватила ее за плечи, чтобы остановить и заглянуть в лицо.
– В порядке, – надломленно прошептала Оля и еще раз глянула в сторону места убийства. Возможно, мне только показалось, но выглядела моя университетская приятельница так, будто вот-вот лишится чувств.
– Что-то не верится. – Я подтолкнула ее в сторону двери, но не водительского, а пассажирского места. – Садись. Будешь штурманом. Покажешь мне, где жил Алексей. Может, соседи смогут рассказать нам что-то интересное. И у тебя не найдется влажных салфеток? А в дом, расположенный к недострою ближе всего, я попробую заглянуть вечерком. Все-таки день сегодня рабочий, вряд ли люди сидят по своим квартирам. А там – вдруг кто что увидел или услышал?
Оля кивнула, порывшись в сумке, она нашла пачку и протянула мне. Я же открыла для нее дверь и помогла сесть. Она не стала даже пытаться спорить и отвоевать себе водительское место. За свое благоразумие и податливость Оля всегда мне и нравилась.
Около десяти минут и почти вся пачка салфеток мне понадобились, чтобы привести обувь в более-менее подобающий вид. Что ж, теперь меня без зазрения совести можно было пускать в машину.
В дороге между мной и Олей вновь повисла тишина. Вернее, не совсем тишина: Оля все время тяжело и громко дышала, глядя на свои сложенные на коленях руки. Когда она вдруг громко и нервно усмехнулась, я вздрогнула. Но мне простителен этот испуг: звук прозвучал действительно неожиданно!
– Вот теперь ты должна понять, почему я не стала следователем. – Голос Оли звучал как-то совсем убито, пусть она и пыталась это скрыть под усмешкой. – На последнем курсе я ходила на практику. А следователь с чего-то решил, что взять с собой студентку на место убийства – это хорошая идея. Не знаю, может, так со всеми происходит, но меня вывернуло еще на пороге квартиры. – Она посмотрела на меня и громко сглотнула. – До сих пор ощущаю этот кислый металлический запах.
– Тогда ты и решила завязать с юрфаком?
– Нет. Я доучилась, но диплом после окончания даже в руки не брала. Можно было пойти работать в суд, к нотариусу, к адвокатам, ну или хотя бы в частную компанию, но я так и не решилась попробовать. Даже родителей обманывать пришлось: они почти полгода были уверены, что я работаю помощницей следователя. Меня папа как-то раз даже на службу подвозил, а я потом сломя голову на настоящую работу мчалась.
Я кивнула. История нерадостная, но что поделать.
– С детства знала, что боюсь крови, но только в тот день узнала, как сильно, – протянула Оля, глядя в окно, а потом подняла руку и указала в сторону одного из домов. – Туда нам надо. Второй подъезд.
– Поняла.
Включив поворотник, я перестроилась и завернула в нужный двор. Пусть мы с Олей и вглядывались в таблички над подъездами, но второй все равно пролетели. Пришлось парковаться возле первого подъезда.
– Я тут только раз была, так что не запомнила. Ну ничего. Зато пройдемся. Для здоровья полезно, – прощебетала Оля, первой выскакивая на улицу.
Я вышла следом, закрыла машину и бросила ей ключи. Моя ошибка: Оля была слишком взвинчена, чтобы легко поймать их. Ключи упали на асфальт и звонко звякнули.
– Ой! – Оля засмеялась, коря себя за неловкость, и потянулась их поднимать.
Не теряя времени зря, я решила осмотреться. В поле моего зрения попал черный «Мерседес». Вот он, герой вчерашнего происшествия на дороге.
Подойдя поближе, я удивленно замерла. Вчера я была уверена, что самокат врезался в машину совсем чуть-чуть. Ожидая увидеть лишь небольшую царапину – максимум вмятину – внизу бампера, я растерялась, когда обнаружила помятое правое переднее крыло и проколотую шину.
– Ого. Не похоже, чтобы такое мог оставить самокат.
Оля, видимо, услышала мое задумчивое бурчание:
– Самокат? А… ты про ту историю на дороге? Да, не похоже. И возле офиса машина стояла целехонькой. Только царапина была. Алексей про нее всем рассказал, но я не видела.
Значит, повредили машину уже вечером. Я сразу же подумала о Вадиме, проводя кончиками пальцев по искривленному черному металлу. Можно ли оставить подобное повреждением битой? Скорей всего, да. А вот колесо прокололи, судя по узкому широкому надрезу, ножом.
Допустим… Только допустим, что Вадим, один или с кем-то из приятелей, приехал сюда на ночь глядя и затеял свою ужасную месть за сломанный самокат. Алексей, как назло, выглянул в окно, увидел вандала и бросился на защиту автомобиля. Вадим метнулся к недострою, Алексей – за ним следом… И что? И все. Кто курил под козырьком на территории стройки? С