— Тогда надевай свое лучшее платье и через полчаса я заеду за тобой.
— Хорошо. Я буду ждать, — покорно пролепетала Лида, обычно бойкая и острая на язычок.
Положив трубку, она заорала:
— Мама!
Та выскочила из кухни, перепугано уставясь на дочь.
— Что случилась, Лидушка⁈
— Мне срочно нужно что-нибудь нарядное и чтобы этот чертов живот не торчал!
— Уф… Я уж думала, стряслось что-то… Сколько у нас времени?
— Полчаса!
— Вагон!.. Ты пока наводи красоту, а я чуть распорю твое синее, которое можно надеть с жакетом.
Лида глянула в зеркало и содрогнулась. Вот же лахудра. Но к указанному времени была полностью готова. А дальше все закрутилось, как в волшебном сне. Роскошный автомобиль. Загородный ресторан, арендованный на двоих. Предложение руки и сердца. И золотое, с неприлично большим брильянтом обручальное кольцо. Через неделю свадьба, на которой, кажется, гулял весь город, и полет в Москву специальным бортом.
На другую свадьбу. Золотую. Четы Брежневых. В самолете Толик обсуждал со своим другом и начальником охраны Степаном совершенно невероятную, с точки зрения молодой супруги, вещь. Они говорили о необходимости заказать в КБ Ильюшина разработку модели небольшого реактивного самолета для частных перелетов. И это было не шутка и не рисовка перед молодой супругой. Обсуждали всерьез. А муж заносил требуемые параметры заказа в небольшой плоский компьютер, который он называл «лэптопом».
По прилету в столицу, сказка продолжалась. Их встречал военный, представившийся полковником Медведевым. Как выяснилось — это начальник охраны самого Генерального секретаря. Он проводил их до автомобиля, который, по мнению Лиды, уступал машине ее мужа. Сопровождал их целый кортеж. Из «Шереметьево» они направились прямо в «Заречье-6». Здесь Брежнев в узком кругу семьи и друзей отмечал золотой юбилей супружеской жизни. Встречали ленинградских гостей «молодожены» радушно, как близких.
Виктория Петровна, заметив, что Лида Чубайсова на сносях, окружила ее воистину материнской заботой. А Леонид Ильич не забыл, что среди них есть и настоящие молодожены, произнеся тост за их семейное счастье и крикнув: «Горько!». Присутствующие подхватили. Пришлось вставать и целоваться. Лида уже перестала понимать, чью свадьбу сейчас празднуют — Брежневых или Чубайсовых? Потом начались танцы. Генсек вспомнил, что познакомился со своей — как он говорил — Витей, как раз на танцах.
Лихо отплясывала Галина — дочь Брежневых. Ее муж, Юрий Чурбанов, как-то некрасиво быстро напился. И тесть велел его убрать с глаз долой. Потом начались мужские разговоры. Виктория Петровна обняла утомленную перелетами-переездами и застольем будущую маму в свою спальню, чтобы та отдохнула. А Леонид Ильич пригласил ее супруга в свой кабинет на разговор с глазу на глаз. О чем там шла речь, Лида не знала, но когда они поехали в Москву, в «Националь», где для них был забронирован номер, Толик произнес загадочную для супруги фразу:
— Как ни грустно, но боюсь нам скоро придется переехать сюда, в Первопрестольную.
— Надолго? — спросила Лида.
— Как знать.
Беременность, нечаемое, хотя и желанное замужество и то, недолгое пока время их совместной с Чубайсовым жизни, изменили нрав Лидии, в девичестве Егорьевой. Куда только подевалась та разбитная, даже развязная девица, какой она была в институте. Она стала задумываться о мире и о себе и о своем месте в этом мире. После окончания ВУЗа Лида нигде не работала. Отец выхлопотал ей свободное распределение. А когда стало ясно, что она беременна и не желает избавиться от плода, родители решили, что пусть нормально выносит дитя, а, родив, ухаживает, покуда ребенок не станет на ноги.
Теперь же, поневоле погрузившись в атмосферу сложной, но увлекательной жизни супруга, Чубайсова решила, что не стоит закапывать инженерно-экономическое образование. Об этом она сказала Толику, когда они отправились в ГУМ, чтобы купить обновки. Лида давно уже не была в главном магазине страны и все же заметила деталь, прежде ему не присущую. В ГУМе появились торговые павильоны с вывеской «Произведено РПЦ». И имелось в виду вовсе не Русская Православная Церковь. Товар в этих магазинчиках был самый разнообразный. Народ валом валил и уходил, довольный покупками.
— Странно, что нет очередей, — пробормотала Лида. — Когда мы с мамой были здесь в семьдесят четвертом, вереницы покупателей тянулись едва ли не от Мавзолея.
— А зачем стоять в очереди, когда товара полно, — хмыкнул супруг.
— Нет, я понимаю, ребята делают нужные покупателям вещи и продукты своими руками, но не в таких же масштабах!
— Ты просто не знаешь. Мы изменили способ взаимодействия РПЦ с промышленностью. Теперь учащиеся и студенты не столько производят готовую продукцию, сколько разрабатывают ее и внедряют, а заводы и фабрики уже тиражируют. При этом — никаких проволочек. Наш лозунг: «Сегодня в студенческом КБ, завтра — на конвейере».
— Знаешь, Толик, возьмешь меня на работу?
— Тебя-то? Возьму… Мне как раз в отдел экономического обоснования производства высокотехнологичной продукции нужен специалист твоего профиля. До декретного отпуска там и поработаешь… А дальше — посмотрим.
— Хозяин! — обратился к Толику, сопровождающий их Степан, протягивая ему коробочку рации. — Вас на Лубянку вызывают.
Глава 19
— Вот мы и снова с вами встретились, Анатолий Аркадьевич, — сказал Андропов, прохаживаясь передо мною. — Это, можно, сказать, наша первая настоящая встреча. Тогда, на комсомольской конференции мы и двумя словами не обмолвились. А вчера… Сами понимаете, ну какие на свадьбе разговоры…
В большом кабинете на Лубянке было тихо. С Председателем КГБ мы беседовали с глазу на глаз. Вернее — пока только он говорил, а я слушал и думал о Лидусе — как она там? Волнуется. Беременная же. Я-то был уверен, что ничем этот внезапный вызов мне не грозит, но женщины есть женщины. Они всегда тревожатся.
— Признаться, удивляете вы меня, — продолжал Юрий Владимирович. — И чем дальше — тем больше. Я вас не понимаю… Нет-нет, — предупредил он мою попытку вставить свои пять копеек. — Пока ничего не говорите. Дайте мне выговориться… Уточню. Я не понимаю не вашу деятельность. Напротив, я вижу, как вы радеете за процветание страны. И не на словах — а на деле. Ваши, с виду простые и очевидные, когда о них узнаешь, идеи работают и приносят огромную пользу государству и народу и то, что часть этой пользы перепадает лично вам, я могу лишь приветствовать. Я знаю множество