— Для такого моего решения есть одна ключевая причина — твоя сестра. Не будь её, и тогда пришлось бы тебе мотать свою молодую жизнь где-то на сибирских рудниках. Сомневаюсь, что тебе понравилась бы такая участь, но твоя сестра спасла тебе жизнь.
— Пусть так, князь. Ты победил, а значит суждено мне быть в изгнании. Даю тебе слово дворянина, что не стану больше проблемой для вас. Дай мне всего сутки, и тогда я покину страну на ближайшем поезде. Тёплое итальянское побережье давно ждёт меня.
Переговоры были заключены самым древним способом, которым уже сотнями поколений мужчины подтверждали свои соглашения — рукопожатием. Пётр не стал долго задерживаться в собственном доме, покинув богато украшенную гостиную всего через несколько минут.
Я продержался недолго. Какое-то время я смотрел на медленно крутящийся перед глазами глобус. Сон постепенно захватывал меня, погружая в тёплые объятия. Нужно было бы избавиться от окровавленной одежды, почистить оружие после стрельбы и вообще отправиться в собственное имение, дабы успокоить домочадцев. Наверняка они были обеспокоены, заметив моё отсутствие столь ранним утром. Желательно было сочинить на скорую руку хотя бы слабенькую историю, объясняющую появившуюся на голове рану от вражеской пули, но мозг на подобное был уже просто не способен. Всё же, за последнее время я привык к комфорту, а потому организм намекал, скорее даже бил тревогу, указывая на то, что стоит отдохнуть как можно быстрее.
Глаза закрылись для меня незаметно. Это был первый раз за всё время в этом теле, когда мне приснился сон. В этих, искажённых фантазией снах, всплывали картинки о моей прошлой жизни. Воспоминания о конструкторском бюро, переговорах с промышленниками и армейцами, бессонные ночи за белыми листами с карандашом и линейкой в руках. Был ли я тогда счастлив? Сложно сказать. В то время мне приходилось тратить всё своё личное время на работу, а сейчас... Сейчас было как-то проще. За спиной был капитал, какой-никакой авторитет, заработанный несколькими поколениями до меня. Да что уж тут вообще говорить, если раньше не было даже возможности хоть как-то наладить личную жизнь, а теперь у меня была полноценная жена. Конечно, за всю свою жизнь я видел её меньше десяти раз, часть из которых вовсе была уже на самой свадьбе.
Прошлую жизнь можно и не называть счастливой, но нужно быть честным с собой и согласиться хотя бы с тем, что она была просто спокойнее. Не приходилось мне участвовать в интригах, а оружие в руки я брал не с целью лишить кого-то жизни, а разве что из конструкторского или спортивного интереса. Теперь же, за время нахождения в дворянском теле, я часто брал оружие с целью использования его по прямому назначению — для убийства.
— Чего разлёгся? — сквозь сон послышался голос человека.
С тяжестью открыв глаза, я посмотрел на мужчину. Это был хозяин имения, который, с последней нашей встречи, выглядел значительно лучше. Несмотря на тяжёлое ранение и не самое длительное восстановление, выздоравливал достаточно быстро. Такому здоровью, в его-то года, можно было позавидовать. Я же, получив пулю в лёгкое, наверняка бы отдал богу душу, а этот старый чертяка, сумевший некогда построить бизнес и карьеру в самом опасном и необычном регионе планеты, оказался обладателем просто титанического здоровья.
— А что я должен делать? Князю нынче нельзя отдохнуть в доме своего родственника? — спросил я, с тяжестью отрывая голову от подложенной заботливыми помощниками подушки.
— С твоими-то доходами пора бы съездить с моей дочерью в свадебное путешествие, как полагается достойным представителям дворянства. Не думал об этом, ваше благородие? — сварливо спросил мужчина, — Пора бы голову включать, Игорь Олегович. Пора.
С трудом поднявшись с кресла, я потёр лицо ладонями, смотря на ставшего неожиданно злым графа. В один момент мне захотелось рассказать ему обо всём, что произошло за последние несколько суток. Поведать бывшему дипломату о том, насколько сильно мог его потомок погрязнуть в опасных интригах против государства, которому сам граф Ливен отдал столько лет своей жизни. Почему-то я был уверен в том, что если дать точные доказательства виновности его сына, то старший из семейства Ливенов воспользуется всеми своими связями для того, чтобы наказать единственного собственного сына. Он и без того достаточно прохладно относился к Петру, успевшему отдать часть своей жизни обучению в столичных академиях, но так и не сумевшему дойти до высшего образования. О том же, чтобы младший из Ливенов пошёл по стопам отца, вовсе не заходило речи. Вполне возможно, что именно в академии Пётр сумел найти связи с просвещёнными левыми философами, которыми полнилась столица и в моём времени.
— Тогда приглашаю вас в путешествие вместе с нами. Сейчас вам, как никому другому, нужен свежий южный воздух.
Глава 23
Утренний свет струился сквозь высокие вокзальные окна, окрашивая в золотой пар, клубящийся над паровозом. Я стоял у вагона, наблюдая за тем, как слуги укладывают в вагон последние сундуки, котомки и чемоданы. Воздух был наполнен запахом угля, машинного масла и свежего хлеба. Где-то неподалёку торговки пытались раскладывать свой товар, громко при этом зазывая пассажиров, тогда как охрана вокзала старательно разгоняла особенно ретивых продавцов, которые пытались выбраться прямо на перроны.
Граф Ливен подкатывал медленно, крутя колёсами своего кресла. Его лицо, ещё бледное после ранения, напоминало старое дерево — благородное, но измождённое. Тёмные круги под глазами выдавали бессонные ночи, но в осанке по-прежнему оставались признаки старой аристократии. Мужчина остановился перед вагоном, окинул взглядом состав, потом перевёл взгляд на меня. В его глазах читалась странная смесь из грусти и облегчения. Несмотря на хмурое лицо, он был действительно благодарен. Конечно, будучи инвалидом, ему определённо не нравилась идея о том, что придётся несколько суток провести в вагонах, чтобы добраться хотя бы в одну сторону. Последние несколько дней он вовсе мало выбирался из дома, всё больше предпочитая проводить всё своё время в собственном кабинете.
Анна вышла следом, её платье из итальянской ткани колыхалось на ветру, а руки в тонких перчатках сжимали небольшую книгу на французском языке. Она на мгновение задержалась на подножке, обернувшись к остающимся на перроне родственникам. В глазах её читалась смесь из усталости