— Нет, ты не… — он осекся. — Ты все еще ты. Просто…
— Просто я больше ничего не чувствую, — сказала я ровно. — Могу анализировать твое состояние: учащенный пульс, расширенные зрачки, повышенное потоотделение. Но не могу ответить тем же. Не могу чувствовать возбуждение, желание, страсть. Все, что у меня осталось — воспоминания об этих чувствах. Если ты хочешь, я постараюсь. Я могу эмулировать и… — мне не нужно было вздыхать, но я сделала паузу. — У меня есть нужное оборудование, чтобы доставить тебе удовольствие. Позволь мне попробовать ещё раз, только мне понадобится время, чтобы приноровиться, правильно двигаться и не повредить тебе ничего.
Наши взгляды одновременно остановились на чайнике, который продолжал стоять на столе.
Юкио молчал. Я видела, что его потряхивает. Мне не нужны были данные системы, чтобы понять, что это вовсе не страсть. Он оперся о стену, не глядя на меня:
— Как мы будем… Что нам теперь делать?
Я посмотрела на свои руки. Идеальные, без единого изъяна. Мертвые.
— Ты хочешь знать, есть ли у нас будущее? — спросила я. Система отметила легкое повышение температуры процессора — единственный признак эмоционального напряжения, на который я теперь была способна.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Правда люблю.
Я не хотела быть жестокой, но и лгать ему тоже не хотела. Хуже всего соврать тому, кто доверяет.
Способа быстрее перестать быть человеком я просто не знала.
— Спасибо. Я помню, что тоже любила тебя. Помню это чувство. Но теперь… — я сделала паузу. — Теперь я могу только помнить. Не чувствовать.
Тишина повисла между нами. Я слышала, как гудит система вентиляции (43.6 дБ), как бьется его сердце (112 ударов в минуту), как где-то вдалеке проходит поезд пневмотранспорта (частота вибрации 82 Гц).
— Мы могли бы попробовать, — сказал он наконец. — Научиться жить по-новому.
— Юкио, — я встала, подошла к окну. — Ты заслуживаешь полноценных отношений. Настоящей близости. Тепла. Я больше не могу дать тебе ничего из этого.
— Но ты жива, — его голос дрогнул. — Ты здесь.
— Часть меня — да. Мой мозг, мои воспоминания, мои знания. Но всё остальное… — я повернулась к нему. — Некоторые вещи действительно умерли в той аварии. И их не вернуть.
Он смотрел на меня, и я видела, как в его глазах борются любовь и отчаяние. Система беспристрастно фиксировала физические проявления его эмоций, но я не могла разделить их. Не могла утешить. Не могла солгать, что все будет как прежде.
Потому что некоторые потери необратимы. Как бы далеко ни шагнула медицина, как бы совершенны ни были технологии — есть вещи, которые нельзя заменить микросхемами и сервоприводами. Способность чувствовать — одна из них.
Глядя на Юкио, я поняла, что должна сделать. Это было не эмоциональное решение — просто холодный расчет вероятностей и последствий. Удерживать его рядом значило бы медленно убивать его способность любить, превращать живое чувство в механический долг. Я слишком хорошо помнила, что такое любовь, чтобы позволить ей умереть такой смертью.
Глава 4
ПРОЩАНИЕ С КЛАССОМ
Утро началось с системной диагностики. Раньше я просыпалась под звуки будильника, варила кофе, подбирала одежду. Теперь же мое «утро» состояло из технических проверок:
[Начало диагностики: 06:00]
[Проверка энергетических систем… ОК]
[Калибровка сервоприводов… ОК]
[Тестирование сенсоров… ОК]
[Оптимизация нейроинтерфейса… ОК]
[Диагностика завершена: 06:02]
Я стояла перед зеркалом, проверяя внешний вид. Мой белый корпус был безупречен — ни пятнышка, ни царапины. Слишком безупречен. Я помнила, как раньше тратила время на макияж, укладку волос, выбор одежды. Теперь же я была похожа на дорогую фарфоровую куклу, неизменную и идеальную. Я не ложилась спать. Мой парик не спутался и продолжал быть таким же идеальным.
Планшет на столе привычно мигнул, выводя расписание занятий. Нейросеть «Учитель 5.0» уже загрузила все необходимые материалы, распределила задания, составила индивидуальные планы для каждого ученика. Моя задача была… какой? Учить детей быть людьми, когда я сама уже не совсем человек?
Нейросеть «Учитель 5.0» выводила на экран не просто учебный материал — она создавала трехмерные голограммы, адаптировала темп подачи информации под каждого ученика, анализировала микромимику детей для оценки уровня понимания. Идеальная система обучения. Вот только она не могла научить их сопереживать, чувствовать, быть людьми. Для этого все еще нужны были живые учителя. Или… почти живые, как я.
Учителя-люди теперь больше нужны для социализации детей, учащие эмоциям и ощущениям, восприятию красоты и культуры. Умению быть человеком. Какая ирония…
人形よ
教えを語る
無言の師
(Ningyō yo
Oshie o kataru
Mugon no shi)
Кукла молчит,
Но мудрость её глубока —
Безмолвный учитель.
Школа встретила меня привычным гулом голосов и шагов. Я шла по коридору, и мои сенсоры фиксировали каждую деталь: температуру воздуха (21.4°C), влажность (65%), уровень шума (72 дБ), количество учеников в поле зрения (47). Данные накладывались на реальность полупрозрачной пеленой.
У турникета возникла первая проблема.
[Ошибка идентификации]
[Биометрические параметры не соответствуют базе данных]
[Доступ запрещен]
— Простите, — охранник нахмурился, глядя на экран. — Система вас не узнаёт.
— Я Оказе Юри, преподаватель литературы, — мой голос звучал ровно, с легким металлическим призвуком.
— Да, я… — он запнулся, его взгляд метнулся к моему лицу и тут же отвел глаза. — Я знаю. Но система…
— Требуется обновление биометрических данных, — закончила я за него. — Конечно.
Процедура заняла 4 минуты и 37 секунд. Все это время я чувствовала на себе взгляды проходящих мимо учеников. Система услужливо анализировала их реакции: расширение зрачков, учащение пульса, изменение цвета кожи. Страх, любопытство, отвращение — все эти эмоции я могла теперь определять с математической точностью, но не могла разделить.
В учительской стало тихо, когда я вошла. Коллеги замерли, прервав разговоры. Я зафиксировала, как Сато-сенсей, учитель математики, машинально отодвинулась от меня на 73 сантиметра.
— С возвращением, Оказе-сан, — произнесла директор Танака. Ее голос звучал официально, но сенсоры уловили легкую дрожь в тоне (частота вибрации 147 Гц).
— Спасибо, — ответила я, проходя к своему столу. — Я просмотрела материалы нейросети. План занятий не изменился?
— Нет, все как обычно, — она помедлила. — Но если вам нужно время…
— Мне не нужно время, — перебила я. — Я полностью