«Но это ложь», — твердо сказала она себе, сжимая кулаки, — «Эти воспоминания были подделкой. Безумная Лилия… это она всё подстроила. Этого не было. Не могло быть».
И все же при одной мысли об этом глаза предательски защипало. За тысячелетия существования богиня льда никогда не плакала — физически не могла. Ее слезы мгновенно превращались в мельчайшие кристаллики льда еще до того, как успевали скатиться по щеке, образуя на ресницах изящную бриллиантовую пыль. Но сейчас… сейчас она с ужасом чувствовала, что еще немного, и из ее глаз польется настоящая вода. Как у смертной.
— Прекрати немедленно! — яростно приказала она своему отражению, стукнув кулаком по раме зеркала. По его поверхности побежали трещины, — Ты — Айсштиль, богиня льда, повелительница зимы, а не какая-нибудь слезливая смертная девица с расшатанными гормонами!
Отражение смотрело на нее растерянно и непривычно… чувственно. В его взгляде читалась почти человеческая уязвимость, которую Айсштиль не видела в себе со времен юности, когда мир был еще молод, а боги только учились владеть своими силами.
Чтобы успокоиться, она попыталась призвать привычный холод, сковать свои чувства льдом, как делала это тысячелетиями. Обычно для этого ей достаточно было мгновения концентрации, одной мысли — и ледяная корка покрывала любые эмоции, запечатывая их глубоко внутри. Но вместо холодного спокойствия ее наполнила такая всепоглощающая радость от воссоединения с собственным телом, что хотелось… танцевать?
«Серьезно? Танцевать?» — поразилась она собственным мыслям, едва сдерживая нервный смешок, — «Следующее, что я захочу — петь серенады под луной?»
Богиня льда не танцевала со времен победы над Титанами. Да и тогда это был чопорный придворный танец, исполненный с поистине ледяной грацией. А не то безумное кружение с взмахами рук, которого хотелось ей сейчас. Она поймала себя на том, что ее бедра уже начали покачиваться в такт неслышимой музыке.
Она прикрыла глаза и сделала глубокий вдох.
«Соберись, Айсштиль», — мысленно приказала она себе тем же тоном, которым когда-то командовала армиями ледяных духов, — «Это просто последствия пребывания в чужом теле. Никталия всегда была эмоционально нестабильной. Ее тело — просто сосуд гормонов и неконтролируемых желаний. Это отголоски, отпечатки. Скоро все пройдет».
В попытке отвлечься от непрошеных эмоций, Айсштиль медленно подошла к окну, оставляя на деревянном полу мокрые следы — невиданное прежде явление. Полная луна висела низко над горизонтом, заливая парк особняка Безумовых серебристым светом. Богиня невольно залюбовалась игрой лунных бликов на росе — этот вид всегда успокаивал ее.
А ведь где-то там, всего в нескольких комнатах от нее, спал Эстро…
«Эстро…»
Одна только мысль о нем вызвала совершенно неожиданную и крайне неуместную реакцию. По телу пробежала горячая волна возбуждения, заставив Айсштиль прижать ледяные ладони к пылающим щекам. Они были теплыми — практически горячими по меркам вечно замороженной богини.
— Что за… безобразие? — пробормотала она, в ужасе чувствуя, как неуклонно повышается температура ее обычно ледяного тела. Под ногами начала образовываться маленькая лужица.
Перед мысленным взором возникла яркая картина: она бесшумно входит в комнату Эстро, видит его спящим, таким уязвимым и соблазнительным, склоняется над ним, касается его губ своими губами, а затем…
— Н-нет! — прошипела Айсштиль, яростно мотая головой так, что серебристые волосы хлестнули по зеркалу, — Я не какая-нибудь… одержимая вожделением… неконтролируемая… богиня ночных…
Она не закончила фразу, остановившись на полуслове и прикусив губу. Образы, возникавшие в ее сознании, были слишком яркими, слишком соблазнительными, слишком… детальными. Словно тысячелетия сдерживаемых желаний решили вырваться на свободу одновременно, сметая ледяную плотину ее самоконтроля.
«Я просто устала», — убеждала она себя, массируя виски, — «Ритуал был… изнурительным даже для богини. И Эстро тоже устал. Завтра у него важный день, экспедиция в Дикие Земли, он должен отдохнуть… Ему нужен сон. Да, именно сон. А не… не…»
Но логические доводы разбивались о волны жара, накатывающие на нее подобно приливу. Айсштиль в ужасе почувствовала, как по ее бедру скатилась крупная капля растаявшего льда — ее собственная плоть начинала превращаться в воду.
«Это уже слишком! Я так растаю до рассвета!»
Решительно прошагав в ванную комнату, она с силой крутанула кран и включила ледяную воду в душе. Самую холодную, какую только могла выдать сантехника особняка. Она встала под струи, не снимая тонкую ночную рубашку, расшитую снежинками. Обычно холодный душ для Айсштиль был бы все равно что попытка потушить лесной пожар одной снежинкой, но сейчас, в ее нынешнем странном состоянии, это должно было помочь остудить разгоряченное тело.
Не помогло. Совершенно.
Вода, касаясь ее кожи, буквально превращалась в пар с легким шипением. Мысли о том, чтобы сию же минуту отправиться в комнату Эстро, только усилились, обретая всё более конкретные и соблазнительные детали.
— Я богиня льда, мать твою Бездну! — процедила Айсштиль сквозь зубы, выключая абсолютно бесполезный душ и с силой выкручивая кран, от чего он жалобно скрипнул, — У меня безупречный контроль над собой! Бывали времена, когда я жила тысячелетия без… без…
«Без хорошего, качественного секса?» — услужливо подсказал внутренний голос, удивительно похожий на самодовольный тон Никталии с ее фирменным смешком в конце.
— Без физической близости, — строго поправила она голос, словно учительница непослушного ученика, — И я прекрасно справлялась!
Айсштиль вернулась в спальню, оставляя за собой дорожку из мокрых следов, словно таящий снеговик. Ее взгляд упал на кровать с примятыми шелковыми простынями, и это почему-то вызвало новую волну совершенно непрошеных мыслей и образов.
Эстро, его сильные руки на ее теле, его губы, касающиеся ее шеи, его дыхание, обжигающее кожу…
— Хватит! — выкрикнула она, с такой силой зажмурившись, что перед глазами поплыли разноцветные пятна, — Прекрати сейчас же, Айсштиль!
Но закрытые глаза только усилили яркость воображаемых картин, придав им почти реалистичную четкость. Айсштиль беспомощно застонала, впиваясь ногтями в ладони. Снова взглянув на свои руки, она с нарастающим ужасом обнаружила, что теперь таяли уже не только кончики пальцев — по всей ладони стекали мелкие капельки воды, а кожа приобрела почти человеческий оттенок.
«Так больше не может продолжаться», — подумала Айсштиль, осознавая весь трагикомизм ситуации. Если она не найдет выход этой бушующей энергии, то к утру от гордой богини льда может остаться лишь лужица на полу и набор мокрых шелковых одежд. Весьма недостойный конец для древнего