«Что бы он ни проглотил, ему было слишком больно, и он умер с криками», — подумал я.
* * *
Дракон повернул свою клиновидную голову к новичкам. Из его чешуйчатого лба торчали два чёрных рога. Он предупреждающе зарычал.
Фэнаиль сделала ещё один шаг вперёд, и Сухарь на четвереньках приблизился к ней, напоминая гигантскую летучую мышь. Девушка ахнула и отшатнулась на дрожащих ногах. Её большие глаза широко раскрылись от удивления.
— Нет, — процедил я сквозь зубы, едва держась на ногах. — Оставь их в покое.
Дракон остановился при звуке моего голоса и фыркнул.
— Не рычи на меня, маленький засранец, — предупредил я его.
— Одно слово, Драконий Всадник, — прошептал Имперец, наблюдая за разворачивающейся сценой. Позади него девушке подростку помогли подняться на ноги и отряхнуть грязь с её лица. Помогавшая женщина тоже едва могла стоять.
— Ах. Да, руки из задницы, — пробормотала Дана сурово глядя на Имперца и подбегая ко мне. — Ты поговоришь с ним позже. Он ранен.
Имперец удивлённо отступил назад.
— Когда это случилось? — спросил он недовольно. — Что с ним не так?
— Мы сражались с культистами ранее, — объяснил Харгрим, когда Дана провела меня к лагерю. — Они убили двух женщин. Мы их похоронили.
— Покажи мне, — сказал Имперец. Я взглянул на напряжённое лицо Даны, поддерживавшей меня.
— Я в порядке, Дана, — пропыхтел я. — Мне просто нужна минута.
— Ты сущий ад, — выплюнула Дана. — И весишь гребаную тонну!
* * *
— Приглядывай за Сухарем, — простонал я и рухнул на седло в лагере. Пальцы на моей левой руке замёрзли.
— Никто и близко не подойдёт к дракону, — прошипела Дана и посмотрела на Филимона, который последовал за нами.
Остальные наши люди с любопытством подошли к Имперцу и его женщинам. Они образовали полукруг, в то время как Харгрим показывал Имперцу на свежевырытые могилы.
— У тебя есть целебное зелье? — Спросила Дана старого ассасина.
— Это ему не поможет, — ответил старик и достал свою трубку, продолжая набивать её высушенными листьями.
— Просто отдай мне то, что ты дал Семену, — рявкнул я и бросил обломок меча перед собой.
— Я ничего ему не давал, — сказал Филимон и раскурил трубку.
— Да, Семен всегда был очень выносливым. Это его конституция, — задумчиво объяснила Дана.
— Дана, какое это имеет отношение к тому, что он перенес ранение в бок? — зарычал я, мне было больно от всего.
Дана пожала плечами.
— Ты использовал проклятый меч? — спросила она, меняя тему.
— Я им не пользовался, — огрызнулся я.
Матвей, который тоже подошёл к нам, хмыкнул.
— Он лжёт.
— Ты, говнюк с носом-картошкой! — прошипел я.
Но домовой недовольно поморщился.
— Я тебе не верю. Ты что-то натворил.
— Я этого не делал! — настаивал я, чувствуя, что моё терпение на исходе.
— Может быть, это было заклинание спешки? — неожиданно предложил мне Филимон, протягивая трубку. Но я отказался от его зелья, а он продолжил. — Я видел такое у магов, которые используют заклинание не умея.
Конечно я умел. Я мог использовать огонь и электричество. К тому же богиня Лада дала мне руну исцеления. Но я не использовал их, чтобы не привлекать слишком много внимания. У меня итак есть дракон, а маг у которого есть дракон — это уже чересчур.
— Какие ещё маги? — я прикинулся дурачком, чувствуя себя немного лучше.
— Приготовление благовоний, особая смесь редких листьев, камней и масел.
Филимон, явно нес какую-то чепуху или специально проверял меня.
— Не мог бы ты выразиться поконкретнее? — поинтересовался я.
— Ладан, сандаловое дерево, майоран, лаванда… — продолжил он и я понял, что он придуривается.
Я поднял руку, чтобы остановить его.
— Алтынсу использует что-то из этих масел.
— Я тоже, когда у меня есть время… — немного обиженно сказала Дана, и я нахмурился, глядя на неё.
— Дана, я не имел в виду… ты знаешь, я ценю тебя как друга, — устало сказал я ей.
— О, ты такой милый, когда ранен, — промурлыкала Дана, а затем, немного поколебавшись, пояснила, просто чтобы было понятнее. — Я ценю тебя больше, но не слишком.
— Хорошо, я могу принять это, — улыбнулся я.
Дана тоже улыбнулась, довольная нашим взаимопониманием, а затем, шёпотом, добавила:
— Я спала с твоей женой.
Я потрясённо моргнул.
Образ тревожно возбуждающий.
— В её постели на корабле, — выпалила Дана, нисколько не помогая образу рассеяться. — И больше чем пару раз.
— Хм, — пробубнил я, не зная, что сказать. Филимон потирал под ноздрями, а Матвей, самый чопорный из всех, в ярости уставился на покрасневшую полуночницу.
— Я не имела в виду что-то сексуальное, — добавила Дана. — Просто спать.
— Ну вот, — с облегчением сказал я и попытался уйти от неудобной темы. — Теперь, Филимон, передай мне свой просроченный эликсир…
— Но мы все были голыми, — продолжала Дана, выкладывая всё, что у неё было, при первой возможности. — И девочки тоже.
— Будь ты проклята! — рявкнул Матвей. — Тебе должно быть стыдно за себя!
— На корабле было чертовски жарко! — запротестовала Дана, и я глубоко вздохнул.
— Я не так уверен насчёт этого, — спокойно сказал мне Филимон и протянул поношенный и треснувший флакон. — Не могу сказать, где я это нашел.
Я откашлялся и посмотрел на Матвея, устроившего Дане взбучку языком.
— Так что, шансы пятьдесят на пятьдесят? — с надеждой спросил я глядя на Филимона.
— Эх, я бы не был таким оптимистом, — невозмутимо заметил Филимон. — У этого шансы намного ниже, чем у моих собственных зелий… Или нет, хе-хе, — ухмыльнулся он в конце.
Я открыл флакон зубами, выплюнул пробку и залпом выпил всё, стараясь не чувствовать запах.
Чуть не разбил себе череп,