Что ж, раз так…
Я посмотрела на ведро. Бросила взгляд Безликому в спину и снова на ведро.
Я поставила его там, где стояла, развернулась и зашагала к дому старосты. Лорд придет в себя тогда, когда мне это будет выгодно. Пусть Безликие пока остаются здесь: уйдут, когда я смогу не опасаться гнева костиндорцев. А пока они мне нужны.
Надо убедиться, что все ребятишки живы и здоровы: это важно.
Поквитаюсь с Кузьмой.
Но если лорд очнется сейчас, то я не успею сделать ничего из запланированного – мне придется просить правителя Безликих забрать меня с собой сразу, иначе потом он не вернется. Может быть, конечно, пообещает прийти за мной, но точно не придет.
Глава 11.
ГЛАВА 11
Я искала погреб довольно долго. По двору Петра будто стадо быков пронеслось: штакетник валялся повсюду, как и сброшенные с бельевых веревок вещи. Под окнами груды осколков. Предбанник развален. Овощные грядки и цветочные клумбы присыпаны пеплом с соседних участков.
Крышку люка я увидела за домом, когда уже почти передумала вызволять людей из заточения. Прячутся, и черт с ними! Но, как выяснилось, прятались они так долго не по своей воле.
Тяжелая садовая тачка, полная навоза, надежно придавливала крышку. То ли ветром ее принесло (его силы в тот момент было достаточно), то ли кто целенаправленно тачку прикатил. Последнее маловероятно: Петра в деревне любили.
Я перепрыгнула через развороченную грядку, и дырка в бедре тут же отозвалась болью. Надо же, а я ведь уже и забыла, что сама ранена. Лорда лечила, Христинку, а на себя времени не оставалось.
Сдвинула тачку в сторону, ногой смахнула рассыпавшийся из нее навоз и несколько раз ударила пяткой по крышке. Не было никаких сомнений, что люди заперлись изнутри.
– Эй! – крикнула я и прислушалась. Из погреба донесся шорох. – Выходите!
Звякнул засов, и крышка приоткрылась. На меня уставились испуганные Веркины глаза.
– Вас тачкой придавило, – объяснила я.
– Где… они? – спросила Верка с придыханием. Чуть высунулась и завертела головой по сторонам. – Ушли? Насовсем?
– Вылезайте, – повторила я и отошла на два шага от люка.
Мне бы только проверить, кто успел спрятаться, и сразу же уйду…
Верка, измученная и дрожащая, выбралась из погреба, не переставая озираться. За ней потянулись Петр и Прасковья, Митяй и Георгий. Дети Лукерьи: Иван и Ольга. Я жадно всматривалась в уставшие лица. Вот появились Лукерья, Зоська, Прокоп…
– Все? – спросила я, заглядывая им за спины.
Никто из присутствующих не смотрел на меня как на врага. Еще днем, на суде, в их глазах читалась злоба, сейчас же только страх. Они боялись лишний раз вздохнуть или пошевелиться. Жались друг к другу, переглядывались.
– Все. – Прасковья тихо всхлипнула. – Мать моя… Она не могла бежать…
– А Пашка?
– С ней остался.
– Что теперь будет? – Верка разревелась. – Прокоп, ты-то чего стоишь? Домой беги! У нас сын один там!
Прокоп вскинулся, опомнившись, и, придерживая шапку рукой, бросился со двора.
– Так. – Я вздохнула, борясь с желанием просто развернуться и уйти. – Я не знаю, где остальные. В деревне есть погибшие, много домов сгорело и рухнуло. Я пришла сюда, чтобы убедиться, что спаслись хотя бы дети…
Я бросила взгляд на Зоську – единственного ребенка, прятавшегося в погребе.
– …Дальше разбирайтесь сами.
– Сами?! – взвизгнула Лукерья. – Ты демонов привела!..
– Заткнись, Лукерья! – рявкнул Петр.
Та замолчала мгновенно. И больше никто ей не поддакивал. Только глядели на меня круглыми глазами, сжимая губы.
Боялись.
Ты этого хотела, бабушка? Ты хотела, чтобы вот так меня начали бояться? После разрухи и смертей, которые теперь на моей совести?
– Ты, – я посмотрела на Верку, потом на Лукерью, – и ты. Вы уничтожили все мои запасы снадобий и трав. Да, я вас видела в тот день. Как вы теперь понимаете, лечить мне нечем. Если вы найдете своих родных ранеными, ко мне не приходите. Лукерья, твоя младшая дочь у меня дома. Она без сознания. Я поставлю ее на ноги, если получится. Остальные…
Я обвела взглядом соседей. У Митяя исполосована щека и лицо в запекшейся крови. Георгий придерживал посиневшую руку – вывих или перелом.
– В общем, не приходите. – Я покачала головой. – Даже если бы я хотела, то не смогла бы вам помочь. Поблагодарите за это Верку и Лукерью.
– Вы че, бабы? – ошарашенно выдохнул Митяй. – Вы деревню без лекарств оставили?
– Ничего мы не… – начала Верка, но осеклась на полуслове.
– А если ваши дети пострадали? Зима скоро, а вы!..
Я кивнула Петру и направилась домой. Пусть разбираются между собой сами. Не мое дело, до чего они договорятся.
Ведро с молоком забрала там же, где оставляла. Напоследок кинула взгляд на Софью, не решившись подойти и попрощаться. Не могла видеть ее мертвой.
Дома царила тишина, как и когда я уходила в деревню. Безликие соорудили скамейку из невесть откуда взявшихся двух бревен и доски, поставили ее у выхода из кухни и сидели недвижимо.
– И долго вы здесь гостить собираетесь? – недовольно спросила я. – Можете уйти и приходить раз в день, чтобы справиться о здоровье лорда.
– Мы не уйдем, – отозвался один из Безликих.
По голосу я узнала в нем того, кто ходил со мной в Костиндор.
Спорить с демонами не стала. Я валилась с ног от усталости и из последних сил держалась, чтобы не заснуть посреди кухни.
Позволила себе прикорнуть совсем чуть-чуть, пока варился тысячелистник в молоке. Дремала стоя, не выпуская из руки лопатку: за молоком приходилось следить.
Только когда отвар был готов, я сдалась.
– Мне нужно поспать. А вы, – я посмотрела на Безликих, – защищайте дом. Сегодня ночью здесь будет спокойно, но кто знает, что может случиться.
– Пока лорд здесь, мы никого не впустим.
– Вот и хорошо.
Я улеглась на полу в спальне, положив на пол одно из старых одеял. Топчан был занят лордом, на кровати – Христина. Я могла бы разместиться рядом с ней, прижавшись к стене, но не стала рисковать. Опасалась, что придавлю во сне: девочка хрупкая, как осенний листик.
Мои ожидания спокойной ночи