Безликий не ответил. Его не волновало, что он становится соучастником самого настоящего преступления. Наверное, после того как ты убил часть населения деревеньки, тебе уже неважно, кого обворовывать.
В доме Астапа и Меланьи – а зашла я именно в него – было тихо. Агафья, Прасковья, Астап с Меланьей и их племянник Пашка приходили днем на суд, значит, успели спрятаться в погребе Петра. Или ушли в поле, когда завеса разбушевалась. А может, погибли.
Но вот малышей, Фрола и Игната, они с собой на собрание не приводили. Значит, дети все еще здесь. Дом-то целехонький, ребятишки вряд ли пострадали.
Я потопталась в сенях, привыкая к необычному ощущению, которое возникло, как только я без приглашения переступила порог чужого жилища, и шагнула в кухню.
Здесь тоже никого. На столе остатки завтрака: оладьи и сметана, крынка для молока. В крынку я заглянула, но она оказалась пустой. Точно помню, что у Меланьи с Астапом есть только поросята, которых они приобрели весной, а коровы нет. Значит, если в крынке ни капли молока, то и во всем доме не найти.
Я спустилась в подпол, надеясь, что дети спрятались там и боятся выйти, но не обнаружила их. Прошлась по комнатам – пусто.
Безликий все это время ждал меня в кухне.
– Ума не приложу, где они могут быть, – пробормотала я скорее самой себе.
Тишина, царящая повсюду, нервировала, и я озвучивала свои мысли, чтобы рассеять ее. И вообще, чем дольше я бродила по деревне, тем тоскливее становилось на душе. То и дело я ловила себя на мысли, что беда пришла в Костиндор по моей вине.
– Кто? – не понял Безликий.
– Дети. В этом доме должны быть два мальчика, трех и пяти лет.
– Если их тел нет, то они живы. Значит, просто сбежали.
– Тел? – Я вздрогнула. – Завеса… всех подчистую уничтожает?..
– Для нее не существует разделений на взрослых и детей.
– Идем отсюда. – Я первая кинулась на выход.
Дальше по улице почти бежала. Всматривалась в обломки домов, надеясь не увидеть под ними ни одного погибшего. Смерти я никому не желала, даже своим врагам.
Только одному… Но, когда я размышляла о том, что собираюсь сделать с ним позднее, у меня потели ладони.
Впрочем, не об этом сейчас нужно думать.
Я осмотрела еще несколько уцелевших домов. Пока искала молоко, попросила Безликого проверить сгоревшие и рухнувшие жилища и сообщить мне, если найдет кого-то мертвого или раненого. Раненого я подлечу, а мертвого… Жаль, бабушка не научила возвращать людей с того света. Да она и сама не умела, что уж.
Искомое обнаружилось в доме родителей Софьи. Целое ведро молока, которое надоили еще утром и не успели процедить. Я дождалась Безликого и, когда увидела через окно, что он выходит из-за поворота, потащила ведро на улицу.
Демон нес на руках Софью. В саже, с пятнами крови на платье…
– Мертвые-то тебе зачем? – спросил Безликий будничным тоном.
Я испуганно сглотнула.
– Мертвые? Низачем. Их хоронить нужно… Но я не буду этим заниматься.
Безликий наклонился и положил Софью на траву у забора.
Я крепче сжала ручку ведра: руки задрожали, опасалась выронить. Растерянно хлопая глазами, смотрела в измазанное золой лицо бывшей подруги. Не могла поверить, что ее больше нет. Да, мы больше не друзья. Да никогда ими и не были, если честно. Те несколько раз, что мы вместе ходили купаться в пруду, дружбой не назовешь. Но и врагами мы тоже не были. Даже когда она обвинила меня в нежелании помочь ей с Митяем, я не злилась на нее.
– Домой? – спросил демон.
Я тряхнула головой, прогоняя воспоминания. Рассеянно осмотрелась – тишина и пустота. Уже вечер, скоро наступит ночь. А на траве у забора лежит мертвая девушка, не успевшая выйти замуж и обзавестись семьей.
Ради чего она погибла?
– Зачем вы пришли? – тихо спросила я, не сомневаясь, что Безликий меня услышит.
– Мне не велено говорить кому бы то ни было…
– Зачем вы пришли?! – рявкнула я разъяренно. – Отвечай правду или лечи своего правителя сам!
Мгновение – и Безликий метнулся ко мне. Его лицо скрыто туманом, но я все равно чувствовала на себе гневный взгляд и ощущала кожей дыхание.
– Не смей повышать голос на демона ночи, – прорычал он.
– А то что? – Я облизнула пересохшие от волнения губы. – Убьешь меня? Так я не боюсь, знаешь ли. Уже смирилась, что рано или поздно меня прикончат. А люди или демоны – плевать. Ваш туман уничтожил мою деревню. Я не понимала, почему все меня так ненавидят, а теперь вижу: они боялись того, что я могу натворить. Я такая же, как вы, а вы несете разрушения и смерть.
Я отступила от Безликого на шаг, чтобы лучше его видеть, – до этого он стоял вплотную ко мне.
– Мне не жаль всех этих людей, – прошептала я, сдерживая слезы. – Но здесь были дети. Один из них сейчас в моем доме – девочка, маленькая. Моя двоюродная сестра, и ей всего пять лет. У нее разбита голова. Знаешь, как это случилось? Мы убегали от тумана. А остальные? Успели ли они спрятаться?
Безликий распрямил плечи, повертел головой. Мне показалось, что он принюхался к воздуху. И вдруг сказал:
– В деревне пятеро погибших…
Я вздрогнула, на миг зажмурилась.
– …Много живых. Я чувствую их. Убивать их приказа не было.
– Кто отдает приказы?
– Советник лорда Риддла. Но мы нашли лорда, и теперь только его приказы имеют вес. Пока он жив. Вылечи его, и если он решит оставить Костиндор в покое, как уже когда-то сделал, то так тому и быть.
– Вы за ним пришли? Лорда искали, так ведь?
Безликий долго молчал. Я не отрывала взгляда от клубящегося тумана на месте его лица.
– Скажи мне, что не я виновата в смерти пяти человек, – попросила я.
Горячие слезы обожгли щеки.
– Ты.
Я шумно выдохнула. Заморгала быстро-быстро, смахивая слезы, и подняла голову к небу.
– Где мертвые? – крикнула я Безликому. Он уже довольно далеко ушел.
– По всей деревне, – отозвался он нехотя. –