Камненосцы, они же Сизифы, пока Боровой материл «поваров», дотащили камни и соорудили пирамиду позади котла. Да, понятно, что хлипка опора, её вышибет взрывом, даже не почувствует её рвущийся во все стороны огонь. Или нет? Сколько-то энергии, отразившись от котла, вдарит по воротам, плюс та часть, что и так бы по воротам вдарила. Опять же, пороха не пожалели, двести пятьдесят кило — пять бочонков больших. Явно самодельного пороха от отечественного производителя. Артемий Васильевич помнил из исторических документов, что в английском бочонке 32,2 кг пороха. Эти гораздо больше.
Пока считал и раздумывал, да и чего уж, паниковал почти, боясь обмишуриться, к устройству котло-взрывному подбежали два дворянина… самых безбашенных или действительно смелых, приспособили с обеих сторон бикфордов шнур, насыпали на второй конец, еще пол-литра пороха и запалили второй конец шнура от принесённого с собой уже тлеющего трута. И как бросятся назад, словно за ними уже смерть с занесённой косой гонится.
— Один. Два. Три. Четыре. Пять, — Боровой и не заметил, как начал вслух считать. На цифре семь татарские лучники тоже бросились наутёк. Поздно! Блин! Предупреждал же он их, как минёры побегут, так и вы тикайте. Нет. Видимо, там углядели кого на стене, и решили в бессмертных поиграть. И бегут-то не больно прытко, кавалеристы, ноги кривоваты, — Восемь. Девять. Десять.
Чего-то заорали Репнин и Ляпунов, и всё его войско бросилось на землю, на пузу. А он? А он тоже бессмертный? Боровой на колени встал, и голову в плечи втянул, шелом на ней поправив.
— Двенадцать. Тринадцать, — ох как медленно бегут татары касимовские и минёры. Нужно будет поработать над бикфордовым шнуром. Он же хотел порох другой сделать, с меньшим количеством селитры. Хотел мел попробовать добавить, как замедлитель процесса. И ничего не сделал. А люди погибнуть могут. Всё, с понедельника новая жизнь. И Гинко билоба из Китая привести для улучшения памяти.
— Четырнадцать. Пятнадцать, — И? Чего опять не так?
Шестнадцать. Семнадцать. Бабах. Такое ощущение, что он этот взрыв услышал. По ушам долбануло взрывной волной и жаром пахнуло. Котёл отбросило назад, и он наперегонки с камнями, которыми его подпёрли, полетел к их позициям. Двести метров, даже чуть больше. Нет! Не должен долететь. Или должен⁈ Бабах. Это он на полпути всё же взрезался в землю и дальше уже просто покатился, надеясь поквитаться со своими обидчиками. Не для того его лучшие казанские мастера отливали, чтобы эти гадские русы с ним так обращались. Сейчас подкатится и объяснит этим сволочам ху есть ху.
Нет, не докатился. Лег, переваливаясь с боку на бок, норовя поудобнее устроиться. Метров сорок не дотянул. Хороший вышел бабах.
Юрий Васильевич оторвал глаз от чёрно-медного котла и посмотрел на ворота. Дым уже снесло ветром, и теперь стало видно, что ворота пострадали прилично. Одной створки вообще не видно, а вторая завалилась и стала удобный тротуаром перед воротами. Велком, дорогие гости. Всё для вас.
Его тут же трясти начали. Понятно, от переизбытка чувств князь Репнин прыгает рядом, и не скажешь, что человеку далеко за сорок. Как козлик молодой на полметра в воздух подлетает.
Юрий Васильевич попытался глазами отыскать минёров и татарских лучников, но в этой пляске и сутолоке ничего не видно и непонятно.
— Стройся! Стройся!
Событие тридцать шестое
Кто здесь глухой? В очередной раз Боровой голос сорвал. А всё одно не услышали. Продолжали радоваться, вынули сабли из ножен и над головой ими стали махать. Какая-то свадьба у горцев, а не поход русской армии… русской судовой рати на Казань. Охрипнув, Юрий Васильевич сначала хотел пинками наводить порядок, но бросил это дело. Ближайшим была задница князя Репнина. И старенький и шишка приличная, не стоит его пинать. Рядом «чепчик в воздух бросал» мурза Мустафа-Али. Как бы тоже перец знатный и вообще дружбу народов не хотелось порушить. Опять же вон как помогли касимовские лучники. С другой стороны прыгал Егорка. Его вообще жалко пинать. Пацан, чего от него ждать, если князь Репнин скачет?
Решил тогда Боровой, пока его войско неуправляемое, глянуть, а чем сейчас главные ратники занимаются? Как можно их должности в звания из будущего перевести. Первый воевода Большого полка? Пусть будет — генерал-лейтенант. Второй воевода этого же полка и первый воевода передового полка? Эти пусть будут — генерал-майорами. Второй воевода Переднего или передового полка и воеводы полков Правой и Левой руки? Это должно быть — бригадиры или бригадные генералы. Комбриги. Их вторые воеводы и воевода засадного полка — полковники. А такие товарищи, как князь Серебряный и князь Репнин — воеводы отдельных небольших отрядов будут — подполковниками.
Так все эти генералы и комбриги тоже прыгали в сторонке и обнимались. И хоть бы один организовал штурм города, пока там у татаровей паника и неразбериха. Нет! Они уже победу празднуют. Может Юрий Васильевич чего не знает, и уничтожение одних из нескольких ворот, самых не главных — это всё, уже взятие города⁈ Теперь Сафа-Герай сдаваться придёт с ключами от города?
Сафа-Герай не спешил. Зато там, за поваленными воротами, наметилось какое-то шевеление. Ворота южные и солнце ещё в них не заглянуло, оно по-прежнему на востоке, едва от горизонта оторвалось., а потому, чего там происходит в тёмном зеве ворот под башнями не видно.
Ну, там могло три действа происходить. Первое и неприятное самое — там накапливались всадники или пешие воины для атаки. Второе похожее — там накапливались воины для отражения атаки. И третье — там строили баррикаду. Ну и чего? Допрыгались, прозевали такой отличный момент ворваться в город. Где этот знаменитый воин князь Серебряный? Явно перехвалили его.
Юрий стал останавливать радовавших ратников и кричать им чтобы строились. Потом и князь Репнин с Ляпуновым к