— Что нового, Ваня? Есть что интересное?
— Рад видеть, Ваше Величество, в добром здравии и с венком победителя!
Я нервно вздрогнул. И этот туда же! Что с людьми чертоги императорские творят! Дезинфекцию что ли назначить? Атмосфера здесь что ли заразная? Скоро в ноги падать начнут.
— Ваня! Брось ты эти политесы! Я все тот же Петр Федорович! Не мы ли с тобой мерзли зимой под одним тулупом в оренбуржских степях?
Почиталин смутился.
— Принцесса Августа…
Остановил его резким взмахом руки. Теперь понятно, откуда ветер дует.
— Доклад!
— Наиболее интересной, — моментально подобрался Почиталин, — нахожу корреспонденцию от московских архитекторов.
— Давай!
Я заинтересовался не на шутку посланием, изучив которое остался очень доволен присланными эскизами. В восторге, так правильнее! Когда взял в руки эскиз Баженова с изображением моего будущего дворца, аж крякнул от удовольствия. Хочу, хочу, хочу! Узнаваемые строгие пропорции дома Пашкова. И неузнаваемые — дворец венчал воздушный бельведер со словно парящими парными колоннами, с круговой галереей, переходящей в широкую обзорную площадку. Наверняка, вид с нее на Москву будет потрясающим (4).
Не разочаровал и проект нового здания Московского Университета от Казакова. Тут как раз без неожиданностей. Все узнаваемо, разве что несколько путала точка обзора, выбранная для эскиза — противоположный зданию берег Неглинки.
«Одобряю!» — размашисто начертал я на обоих проектах и принялся составлять записку Безписьменному, чтобы выдал архитекторам достойную премию. Ну и включил траты в бюджет. Вот бы чем заняться в первую очередь на досуге. Впереди у меня война, а она пожирала деньги… стремительно! Сейчас меня спасали военные трофеи, плюс уральское золото. А дальше? Чиновникам и армии плати, порох и ружья покупай, а теперь еще на бюджете гирей повиснут все эти роскошные дворцы!
Я оглядел бывший рабочий кабинет Екатерины, словно примеряясь, что бы такого продать.
Стены украшены гобеленами с видами Петербурга и портретами предшественников — Петра Великого и Елизаветы Петровны. В центре — два стола с изящными изгибами, соединённые между собой. На одном — стопки бумаг: доклады правительства, проекты указов. Вторая часть стола — для письма. Стоит массивная малахитовая чернильница, большое пресс-папье. В углу — этажерка с книгами: Монтескьё, трактаты по праву, стихи Державина. Над полками висит карта империи. Вот ее то я точно снимать не буду — полезно втыкать булавки в новые территории, напоминать себе, чем заняться в приоритете.
Особое место занимает «кладовая» — шкаф с драгоценными тканями для подарков и мелочами вроде лент для фрейлин. Тут ничего не разграблено, все как было при Екатерине. Надо бы своим мамзелям отдать — вроде как подарки привез, может, и поверят.
На стене — портрет кисти Рокотова: профиль, напоминающий античные камеи. Рядом эскиз Левицкого, где изображена жрица Правосудия, бросающей мак в огонь — символ жертвенного служения. Наверное, тоже оставлю.
— А вот и мы! — раздалось с порога, и в кабинет впорхнули Августа с Агатой, не удосужившись спросить разрешения войти.
Они бросились мне на шею и засыпали поцелуями, не дав подняться из кресла. Моя решимость устроить им выволочку исчезла без следа.
— Наш победитель! Наш герой! Мы так соскучились! Завтра же праздник! Ликование! Фейерверки и триумфальная арка в огнях! Ночь наша! Только посмей уклониться!
Я, весь обслюнявленный, по-идиотски хлопал глазами, не пытаясь даже вставить хоть слово. Лишь осторожно тискал за талию чертовок, которые, похоже, уже победили. Ибо мои руки уже сползли ниже талии и прихватили приятные округлости чуть пониже.
Когда первые восторги схлынули, все же собрался с духом и обрушил свой гнев на головы своевольниц. Ну как гнев? Так, на минималках. Скорее даже раздражение.
— Сперва вопрос к тебе, Августа? Кто разрешил переезд?
— Петя! Что за странный вопрос? Ты понимаешь мое положение?
—?
— Вообще-то, я теперь хозяйка твоего двора!
— Поясни!
— Прекрати сверкать глазами! Мне нисколечко не страшно. Я высшая на данный момент дама в империи по своему статусу. И пока ты не женился, обязанности хозяйки дома нести мне. Увы, это мой крест! И я к этому готова!
Августа в лицах изобразила трудности несения креста. Судя по шикарному платью (это так одеваются в третий квартал траурного года⁈), бриллиантам в ушах и на груди трудности ее ждут серьезные.
Черт побери, а ведь она права! Хотя… В Москве упустила свой шанс, будучи ошеломленной и напуганной происходящим. Да и не перед кем там было блистать. А сейчас, попав в привычную среду обитания, немедленно взяла быка за рога. И хрен ее теперь остановишь. В монастырь отправить? А за что? Может в госпиталь санитаркой? Великие княгини не чурались… Но ведь не пойдет! С характером. А скандал мне сейчас совсем не нужен. Послы, дипломатия, высшие чиновники…
— Ты сам требовал от меня, чтобы я занялась чем-то полезным! — Августа наклонилась ко мне, показала полукружья груди в декольте.
Знает, чертовка, чем бить. Почти нокдаун. И ведь бьет меня моим же оружием! Переселенческий вопрос, как говорил один классик — он «архиважный».
— Кто мне обещал назначить министром⁈
— Эээ…
И, правда, обещал. Хорошо не подумав. Как представлю реакцию Перфильева на женщину в его Правительстве…
Откашлялся. Встал в полный рост.
— Августа! Твоя идея стать хозяйкой Зимнего правильная и достойна награды!
Царевна исполнила книксен и, гордо вздернув голову, потребовала:
— Нам нужно многое обсудить! Бюджет, расписание приемов и балов, как будем проводить парадные обеды…
— Не гони лошадей, невестушка! У меня война, забыла?
— Ты отправишься в Польшу, — не спросила, а констатировала Агата и со вздохом добавила. — Польки такие красавицы!
Я постарался как можно суровее на нее взглянуть.
— Теперь с тобой. Что за новости⁈ Какая еще фаворитка⁈
Княжна мило покраснела и пискнула:
— Это не моя идея! Это все принцесса Августа! Я не хотела, Петербург меня пугает…
— А что не так⁈ — взъярилась царевна и даже подбоченилась. — Все привыкли к фаворитизму. Между прочим, такая персона есть важная часть государства. Значительное лицо! Во Франции мадам Помпадур даже вела собственную политику!
— Мы не во Франции. И копировать худшие образцы предыдущего правления не имею никакого желания, — огрызнулся я, чувствуя, что мои доводы звучат слабовато — Потом у мадам Помпадур не было отца, который покушался на Людовика.
Агата вспыхнула, уже была готова выдать что-то