Самых известных «пророчеств Сабрины» было три: колдунья предсказала покушение на Их Величество Фантика, которое удалось предотвратить, а также теракт в Столице, когда психопат Норман Урик протащил в здание Королевской кунсткамеры камень-ловушку с Нелинейной Гидрой внутри (теракт предотвратить не удалось, но его последствия были минимизированы, так что, в сущности, колдунья спасла, вероятно, тысячи жизней).
Третьим Большим Предсказанием Сабрины Вейл стал конец света.
«Это точно случится, – писала колдунья на закате своих дней, – и вероятность этого события такова, что я даже не знаю, возможно ли в принципе его предотвратить. Триггером, что запустит (а, точнее, уже запустил) этот процесс станет (стало?) некое событие в далёком прошлом, а «рикошет» от него ударит в наше завтра с огромной силой. Странно, но этот гром посреди ясного Времени почти лишён образов, что для меня нетипично (обычно я вижу картинки). То есть, какие-то образы есть и сейчас: Мерлин Первый на странной заводной повозке, от которой воняет керосином, скалистый берег где-то на севере (во всяком случае, там жуткий шторм, снег и довольно холодно), странный живой свет, похожий на силуэт человека, но всё настолько бредово и смутно, что я не стану уделять много места на страницах моего дневника этим образам, дабы толкователи не начали строить из них воздушных замков очередного собачьего бреда. Слова же, что по ночам звучат в моей несчастной голове вот уже вторую неделю таковы:
Когда старый грех первого колдуна настигнет его
И новое солнце украдёт жизни, чтобы возродить свой истлевший прах
Когда мёртвые вернутся к родным очагам и сердца их возрадуются
На трон воссядет Белый Король
Печальный, всесильный и безумный
И когти его будут терзать этот мир до тех пор
Пока не откроются перед ним двери Белого Шпиля
После чего мир сей прекратит быть»
Фигаро прочёл эти строки несколько раз, в какой-то момент вдруг поняв, что декламирует их вслух.
- Тройка! Две двойки! Шут! Нате, Ноктус, жрите. Сто очков. И пятьдесят за слово, да плюс бубна – двести. Всё, теперь нос к носу идём... Да, Фигаро, я уже думал над этим предсказанием. А к предсказаниям оракула с работающими мозгами я бы прислушался, особенно учитывая биографию этой Сабрины. Хотя, если честно, я поначалу думал, что этот старый грех первого колдуна – Демон Квадриптиха.
- А сейчас? – Следователь аккуратно закрыл книгу и положил потрёпанный томик на колени. – Почему нет? Вроде, по смыслу похоже.
- Да? – Артур хлопнул колодой по ладони, и принялся тасовать карты. – А почему это Демон Квадриптиха – мой грех? Он, по уму, был нашим общим грехом, грехом всей Великой Четвёрки. Да и то: как Демон связан с новым солнцем, что украло жизни, чтобы возродить свой истлевший прах?
- Кстати! Название. Новое Солнце. Вы...
- Ни сном ни духом. – Ноктус, внимательно следивший за ловкими пальцами Артура, поднял бровь и поцокал языком. – Названия для таких дел придумывают по ходу пьесы, и будь я проклят, если в тот момент я думал о Сабрине Вейл. Но даже если списать это на игры подсознания, то фраза про мёртвых и родные очаги... – Куратор покачал головой. – Думаю, что мы входим в активную фазу исполнения последнего пророчества Сабрины.
- И вас это не пугает?
- Пугает до чёртиков. Но знаете что хорошо в пророчествах?
- Описанное в них можно предотвратить?
- В точку! – Ноктус хлопнул в ладоши, и, протянув руку к колоде, выудил карту. – Ха! Крести! Готовьтесь, великий колдун, сейчас я прибью вас за уши к стенке... Но я не буду врать, что вся эта история меня не пугает. Я редко сталкиваюсь с реализацией пророчеств о конце света.
- Знаете, что ещё обидно? – Артур принялся раздавать карты, залихватски щёлкая пальцами. Карты идеальными веерами падали на невидимую поверхность силового поля, которое колдуны использовали вместо стола. – Я в пророчестве просто первый колдун. А этот тип – Белый Король. Ещё и всесильный. Каково, а? Обидно, вообще-то. Ну да хрен с ним, идём дальше. Упомянутый Белый Шпиль это, понятное дело, Белая Башня, тут двух вариантов быть не может. Но я, если честно, даже не знаю, как можно вынудить меня открыть её двери для гениального психопата без тормозов.
- Башня может уничтожить мир?
- Вообще-то, нет. – Артур хлопнул колодой по «столу», взял свою раздачу и поморщился. – Там куча защит; прямой приказ типа «уничтожь Землю» Башня просто проигнорирует. Также нельзя приказать ей, скажем, превратить весь атмосферный кислород в фосфористый водород. Это умное устройство. Вот только этот наш Белый Король тоже, увы, далеко не дурак... Ну-с, Ноктус, сетовать мне не на кого – сам раздавал. Поэтому давайте-ка мы с вами сходим в трефу...
- Самое худшее в том, – куратор «хватанул» карты Мерлина, покрыв десяткой артуровские двойку и пятёрку, – что у нас нет, толком, ничего. Ни подозреваемого, ни мотива. Улики да, улик у нас целая гора, да только что с ними делать...
- А устройство...
- Прибор будет отправлен в исследовательский центр Отдела, тщательно изучен и спрятан в самый дальний угол самого тёмного и глубокого хранилища. Это дрянь, Фигаро. Хуже ритуала «Мортис Сиренити», хуже Обсерватора. Вечная жизнь за чужой счёт, а построить эту проклятую машинку можно в гараже. Я «серым» с ОСП-шниками даже копии не передам.
- Чего он добивается?.. – Артур дёрнул себя за бороду, нахмурился и ловко всучил Ноктусу две бубновых дамы и тройку – мерзкая комбинация для выбивания козырей. – Вот чего я никак не могу понять. Отомстить мне? Допустим. Отложим пока в сторону вопрос «за что?». Просто допустим. Но это странная месть: дурацкие записочки, человек со стёртой и переписанной памятью, яд, который я изобрёл... Он словно показывает: глядите, я могу колоть орехи королевскими печатями и жарить сосиски в пасти дракона. Ну, можешь. И что теперь?
- И этот прибор, дети в колбах, их родители... – Ноктус покачал головой, и, скривившись, отдал Артуру трефового туза. – Удивительное пренебрежение... да вообще всем. Он ведёт себя... вы ведь воевали, Фигаро, да?.. Постоянно забываю, извините... Ну, вот как офицер Рейха в городском музее: гобелены в камин, шкафы с экспонатами – к окнам, на башне оборудовать пулемётную точку. Твори дичь, мы здесь проездом, если коротко.
- Что наталкивает меня на другую мысль. – Следователь с