— У вас ко мне вопросы, мисс Грейнджер? — голос звучал сухо.
— У меня… — она растерялась.
«Что? Что ты, собственно, хотела ему сказать?»
— Если это не касается дела,
коллега
, то прошу меня не задерживать.
«Коллега… верно,
мы — просто коллеги
. Это максимум, что у вас может быть после всего…»
«И почему так холодно?»
«Как-то ужасно холодно»
.
«В твоём взгляде. В твоих словах. Во всём этом. Один холод. Снова. Как и тогда»
.
Она была измучена. Ей больше не хотелось ничего. Если бы он просто обнял её сейчас. Прижал к себе. Сказал бы, что любит. Что всё будет хорошо. Но они стояли, как две абсолютно чужие души.
И так часто бывает. Люди, казалось бы, настолько необходимые друг другу, могут на поводу гордости и самообмана, пустых подозрений и неоправданных переживаний вычеркнуть друг друга из жизни.
Вот так. В один миг. И сначала кажется, что всё в порядке. Боль пройдёт. Наступит новый день. Однажды забудется. Но увы. Это далеко не всегда так. И если бы человек знал наперёд сколько боли и тоски переживёт после расставания, то, возможно, с губ не слетали бы колкие слова и громкие обещания.
«Видимо, так и заканчиваются все истории?»
— пролетело в голове.
— Тогда до понедельника, на Дымной горе, — сдержанно кивнула она.
Он сжал зубы.
Тишина.
Мимо проходили сотрудники Министерства. Они бросали на них заинтересованные взгляды. И Гермиона, переступив с ноги на ногу, развернулась. Она уже собиралась пойти в свой кабинет. Подготовить отчёты по юношескому чемпионату волшебников или, возможно, пореветь за стаканом виски, когда слизеринец за её спиной, наконец, поставил точку.
— Отныне обращайтесь ко мне «мистер Малфой». Давайте соблюдать
служебную
субординацию,
мисс Грейнджер
.
Сердце пропустило болезненный удар. Ещё один. Хотелось взвыть. Она не обернулась, потому как слёзы начали наворачиваться на глаза.
— Учту, — тихо прозвучало с её уст.
По коридору глухим эхом раздавались звуки удара шпильки о плитку пола, пока Гермиона шла к своему кабинету. Она прислушивалась. Предательски. С надеждой. Пыталась услышать, что к этим звукам присоединятся его шаги. Что он остановит. Развернёт. Обнимет. Но дверь закрылась с глухим стуком, и до конца рабочего дня её никто так и не побеспокоил.
***
Выходные прошли в закрытой квартире. Килограмм мороженого и две бутылки огневиски.
И вот она старательно собирает свой помятый вид перед встречей Романо и Сильвера.
Ветер приятно развевал волосы, а хвойный запах леса расслаблял тело. Вдали её уже ждали Авроры Министерства. Но девушка сразу увидела только ЕГО. Этот платиновый блонд не спутать ни с кем. Никогда.
«Как только мы закончим это дело, он уедет. И всё»
.
«Надо перелистнуть страницу и начать жить с чистого листа. Снова. Без него»
.
«Надо»
.
«У него был шанс… но он использовал его тогда, когда обманул меня»
.
«Назад дороги нет»
.
И, наверно, жизнь — это бесконечная череда решений, что приводят нас куда-то. И каждый раз, делая выбор, мы сворачиваем на поворотах, а после уверяем себя в том, что это была судьба. А что, если нет такого понятия? Что, если это — бесконечный обман и совокупность оправданий? На деле же мы сами рушим то, что так старательно пытались построить?
Глава 22.
Саундтрек:
Joel Adams — Please don’t go
Серьёзность ошибки зависит от её последствий.
Чистым и голубым небо Лондона бывает крайне редко. И этот особенный день выпал на пятницу.
Слизеринец торопливо двигался вниз по Даунинг-стрит.
Внутри разливалось такое забытое чувство. Лёгкий трепет, от чего уголки губ непроизвольно поднимались вверх в улыбке.
«Малфой, прекрати вести себя, как единорог из сладкой ваты»
— ругало чувство собственного достоинства, что, будто закинув ногу на ногу, охеревало от поведения парня.
«Салазар, да просто представь её лицо, когда она увидит меня утром. Когда распахнёт дверь, будет психовать… Жилка на виске будет пульсировать. О, и моё самое любимое — Нос... Он будет смешно дёргаться»
, — парень закусил губу, предвкушая поскорее увидеть это.
«Малфой, мои глаза… выше»
, — вспомнил он танец в имении Романо.
«Пф, если бы не Поттер, то ты бы уже улетала от оргазма прямо там, выскочка»
.
«Я видел. Видел. Грейнджер, ты безумно этого хотела»
«Ты съедала меня взглядом во время тренировки у оборотней»
.
«И тогда в лесу. Ты жуть как хотела поцеловать меня»
, — он всё-таки сдался и улыбнулся.
— Ты сама меня поцелуешь!
— Никогда!
«Это н-и-к-о-г-д-а будет сегодня?»
Он завернул в кофейню.
— Добрый день! — приветствовала официантка. — Вам здесь или с собой?
— Добрый. Мне с собой. Два завтрака… классических, английских, и два латте. — ответил слизеринец.
«Ничего лишнего. Классика. Она оценит?»
Слизеринец сел за небольшой столик у окна, провожая ленивым взглядом прохожих. В голове крутилась магловская попса, что напевала гриффиндорка в номере отеля. О парне, что дарил невиданное блаженство. Малфой покачивал ногой в такт песни.
На противоположной стороне улицы какую-то женщину встретил курьер с букетом цветов. Она восторженно всплеснула руками и приняла доставку, улыбаясь и нюхая бутоны.
«Цветы?»
«Ну… можно»
.
«Я никогда не дарил ей цветы»
.
«В Хогвартсе как-то не до цветов было»
.
«Если задуматься… Я ей вообще ничего не дарил. И не устраивал сопливые сюрпризы»
.
«Блять, романтиком меня, конечно, не назовёшь»
.
«Но сейчас… когда я пытаюсь… добиться её…»
«Фу, блять»
, — сама мысль, что Драко Малфой кого-то добивается, была ему неприятна.
«Когда я пытаюсь её обрадовать… Да. Вот так. Обрадовать»
, — поправил себя Малфой.
«Цветы. Так. Цветы!»
— рыкнуло сознание неугомонной части себя, что жаждала увидеть радость в карамельных глазах.
«Сначала цветы. Потом будешь на коленях перед ней ползать. А там оглянешься, и через пять лет ты стоишь в фартуке у плиты»
, — рычало сознание.
«Ну, и хуй с ним»
.
«От того, что я подарю ей веник. Один. Другой. Сотню. Это не делает меня тряпкой»
— уверял себя Малфой.
«Если она улыбнётся… Оно будет того стоить»
.
«Ну, ладно. Ты хоть знаешь какие цветы ей нравятся?»
— укололо сознание.
«Да! Как их там… блять. Розы? Лилии? Пионы?»
«Пожалуйста! Что и требовалось доказать»
, — съязвило всё внутри.
«Ты даже цветы её любимые не знаешь!»
«Да