Петров: Этот поезд. Я видел его раньше, там, в тоннеле. Это не просто звук. Он настоящий.
Вадим с сарказмом бросил, стараясь снять напряжение.
Вадим: О, теперь ещё и призрак-поезд. Отлично. Это именно то, чего мне не хватало для полного комплекта ночных кошмаров.
Лёша, проигнорировав шутку, резко ответил:
Лёша: Призрак или нет, но мы явно не должны были туда идти. Это место… оно неправильное. Мы просто не знаем, что происходит.
Петров: Но мы должны узнать. Разве вам не интересно, что скрывается там?
Вадим: Интересно, конечно, но ты хочешь снова услышать тот гул? Или ещё хуже – увидеть что-то, что не должно существовать?
Они пересекли небольшой парк, где фонари мягко освещали дорожки. Тишина города позволила им немного успокоиться, но разговор о тоннеле не прекращался.
Лёша: А если там действительно что-то настоящее? Что, если этот поезд – не просто слух или старое оборудование?
Вадим: Слишком много “если”. Петров, я знаю тебя. Ты скоро решишь вернуться туда, и нам придётся идти за тобой. Петров посмотрел на друзей, чувствовал их страх и одновременно видел их любопытство. Он понимал, что тонкая грань между этими эмоциями заставляет их сомневаться. Петров: Может, я и вернусь. Но не сейчас. Мы должны быть готовы. Это место… оно требует осторожности. Когда они добрались до дома Вадима, Лёша настоял на том, чтобы обсудить план действий на случай, если они решат вернуться в тоннель. Петров согласился, понимая, что без поддержки друзей он ничего не узнает. Лёша: Если мы решим снова туда отправиться, нужно что-то взять с собой. Лучше оборудование. Я не хочу снова быть в этой темноте с фонариком, который почти сдох. Вадим: И горячий чай. Кому-то же нужно поддерживать здравомыслие. Петров усмехнулся, почувствовав, как напряжение немного спадает. Но мысли о тоннеле всё равно оставались. Гул, который они услышали, был настоящим. И что-то в этом звуке продолжало звать его обратно. Они сидели в гостиной у Вадима, обсуждая пережитое в тоннеле. На столе стояли чашки с горячим чаем, и хотя атмосфера была уютной, напряжение всё ещё витало в воздухе. Лёша пристально смотрел на Петрова, словно пытался понять, что тот задумал.
Лёша: Ты же понимаешь, что мы там что-то услышали, и это явно не было обычным звуком?
Петров кивнул, не отрывая взгляда от окна. Гул всё ещё звучал у него в памяти, пробивая своим эхом мысли.
Петров: Я не могу выбросить это из головы. Этот звук… поезд… он был настоящим. Мы должны узнать, что это было.
Вадим, откинувшись в кресле, с сарказмом произнёс:
Вадим: Отлично! Просто идеально. Сначала мы чуть не потеряли рассудок в этом тоннеле, а теперь ты предлагаешь вернуться и повторить всё заново?
Петров: Я не предлагаю возвращаться сейчас. Но если мы собираемся выяснить правду, нам нужно быть готовы. Фонари, оборудование… возможно, даже помощь кого-то ещё.
Лёша: Я согласен, что просто оставить это странно. Но мы ведь не знаем, на что можем наткнуться.
Вадим: Тоннель призраков, древние рельсы, гудящий поезд. Звучит как описание плохого фильма ужасов. Ты серьёзно думаешь, что мы найдём что-то полезное?
Петров: Не знаю. Но я точно не могу просто забыть это. Вы слышали гул так же, как я. Это не случайность.
Они ещё долго обсуждали, пытаясь прийти к каким-то выводам. Лёша предложил поговорить с кем-то из местных жителей, которые могли знать историю тоннеля. Вадим согласился, хоть и скептически, что это даст какую-то полезную информацию. Петров слушал их идеи, понимая, что они поддерживают его, хотя и испытывают страх.
Лёша: Если мы решим вернуться туда, нужно точно знать, что мы ищем. Бродить вслепую – не вариант.
Вадим: И горячий чай с собой. Без этого я точно не пойду. Петров улыбнулся, чувствуя благодарность за их готовность участвовать в этом. Они договорились, что сначала постараются найти какие-то сведения о тоннеле, о том, почему он был построен и что могло произойти там. Вечер продолжался за разговорами, но каждый из них чувствовал, что это лишь начало. Они знали, что тоннель ждёт их, со своими тайнами и пугающим гудком, и рано или поздно они вернутся туда – только уже с пониманием, что искать. Сегодня же их основная цель была – разобраться в своих мыслях и решимости. Ведь страх не помешал любопытству стать главным двигателем их планов. Друзья сидели в тишине в гостиной у Вадима, ещё приходя в себя после недавнего опыта. В воздухе витало напряжение, но на самом деле всё, что происходило, казалось странным не из-за мистики, а из-за их воображения, разыгравшегося на фоне ночного тоннеля. Первым молчание нарушил Лёша.
Лёша: Ну, честно говоря, я чуть в штаны не наложил, когда услышал этот звук. Это точно поезд был, но почему мы не слышали, как он выходит из тоннеля?
Вадим: С чего ты взял, что он вообще мог выйти? Тоннель же старый. Может, звук просто эхо. Или поезд застрял где-то внутри. Как бы то ни было, я туда больше не пойду.
Петров, всё это время задумчиво потягивавший чай, взглянул на друзей.
Петров: Ладно, может, вы и правы, но согласитесь, было круто? Это то, что мы запомним. Кто ещё может похвастаться тем, что лез в заброшенный тоннель посреди леса?
Вадим фыркнул, качая головой.
Вадим: Да, мы точно сдурели. В следующий раз пойдём в кино, ясно? Хотя… это было весело. Только давайте не превращать это в традицию, а то мало ли что.
Лёша: Весело – это громко сказано. Я думал, ты как обычно пошутишь, но в тоннеле реально стало жутко, когда этот гул начал усиливаться. Но с другой стороны… Петров, ты молодец, что затащил нас туда. Такой адреналин редко где получишь.
Друзья расслабились, разговор потёк более спокойно. Вадим, всё ещё держа в руках свой пустой стакан, подытожил:
Вадим: Ладно, раз мы не слышали, чтобы поезд выехал из тоннеля, то это просто странно, но не трагедия. Может, он там и стоит уже тысячу лет. Слишком поздно, чтобы гадать. Давайте просто договоримся: если когда-нибудь снова встретим что-то похожее, мы трижды подумаем, прежде чем лезть в такие дебри. Петров усмехнулся, чувствуя, как напряжение между ними окончательно исчезает. Он понимал, что их приключение останется одним из тех воспоминаний, которые будут обсуждаться годами. Даже если это просто был старый поезд или звук, ничем не объяснимый в тот момент, это стало их общей историей. В конечном итоге, они разошлись, каждый в свою сторону, обсуждая