Она кивнула, но ее взгляд задержался на его лице. Она заметила, как мягкий свет играет на его чертах, подчеркивая линии, которые казались одновременно строгими и красивыми.
– Почему ты так уверен? – спросила она, её голос дрожал, но не от страха.
Он чуть наклонил голову, и его губы изогнулись в едва заметной улыбке.
– Потому что я вижу, – ответил он.
Ее дыхание перехватило, но она не отступила. Вместо этого она просто смотрела на него, ощущая, как лес вокруг исчезает, оставляя только их двоих в этом мрачном, но странно утешительном месте. Лес вокруг замер, погрузившись в тишину, нарушаемую только редкими порывами ветра. Небо над деревьями раскрылось, как чёрный бархат, усеянный бесчисленными звёздами. Лунный свет мягко освещал прогалину, на которой сидели Хальдор и Астрид, опираясь спинами о гладкий ствол старого дерева. Астрид подняла взгляд вверх. Ее глаза искали знакомые созвездия, но лес казался таким чужим, что даже звезды выглядели иначе, чем раньше. Это небо было не ее.
– Знаешь, – начала она, ее голос звучал тихо, но в этой тишине он казался громким, – когда я была маленькой, я думала, что звезды – это глаза богов. Я пыталась разглядеть их выражение, понять, сердятся они или улыбаются.
Хальдор чуть повернул голову, его темные глаза, освещённые слабым светом луны, внимательно смотрели на нее.
– А теперь? – спросил он.
Астрид усмехнулась, но в её улыбке было больше горечи, чем радости.
– Теперь я думаю, что они просто смотрят, – сказала она. – Не с намерением, а просто… наблюдают, как мы наблюдаем за муравьями в траве. И мы для них такие крохотные, ничтожные и незначительные… Я не знаю, грустно от этого или это, наоборот, хорошо.
Хальдор молчал, но его взгляд вернулся к небу.
– Они смотрят, потому что мы их отражение, – произнес он спустя минуту. – Их свет – это то, что мы видим, но никогда не понимаем.
Астрид нахмурилась, ее глаза задержались на его лице.
– А что ты видел, до того как стал жрецом? – спросила она, ее голос был осторожным, будто она боялась задать этот вопрос.
Хальдор не ответил сразу. Его глаза всё ещё смотрели вверх, но его лицо оставалось бесстрастным.
– Пустоту, – сказал он наконец, его голос стал ниже, словно он говорил сам с собой. – Темную, всепоглощающую пустоту.
Астрид не ожидала такого ответа. Она замерла, но не перебила его.
– Жизнь до этого… – он вздохнул, и этот звук показался ей громче, чем ветер. – Она была ничтожной. Каждая минута, каждый вздох казались бессмысленными. Я был частью чего-то, что не имело значения.
Ее сердце сжалось, но она не отвела взгляда.
– И ты нашел смысл? – осторожно спросила она.
Он повернулся к ней, и его глаза, казалось, потемнели ещё больше.
– Я нашел единственный свет, – твердо произнес он. – В служении.
Она не ответила, но ее взгляд стал более пристальным, она внимала каждому слову, ловила каждую мысль, словно могла зацепиться за это.
– Это не просто путь, Астрид, – продолжил он. – Это огонь, который сжигает все ненужное. Я был пустым, но служение заполнило меня. Оно дало мне цель.
– Ты счастлив? – спросила она, и ее голос был таким тихим, что ее собственные слова звучали для нее неожиданно.
Он снова посмотрел на небо, его лицо на мгновение стало мягче. Молчание слегка затянулось, будто Хальдор никогда не задумывался об этом раньше, однако Астрид поняла, что он всего лишь подбирает слова.
– Счастье – это иллюзия, – сказал он. – Но я спокоен, это важнее. И я готов подарить этот свет умиротворения тем, кто бредет во тьме хаоса. Подарить его тебе.
Ее дыхание замерло. Она не могла понять, что именно тронуло ее в его словах – их искренность или скрытая в них трагедия.
– А что насчет тебя? – внезапно спросил он, не глядя на нее. – Ты ищешь свет?
Она отвела взгляд, ее пальцы невольно зажали траву под ногами.
– Я ищу смысл, – призналась она. – И пока я его не нашла.
На мгновение между ними повисло молчание, но оно не было пустым. Лес, казалось, слушал их, а звезды мерцали, словно одобряли эту странную откровенность.
– Возможно, он ближе, чем ты думаешь, – произнес Хальдор, и его слова прозвучали как обещание.
Астрид посмотрела на него, и на этот раз её взгляд задержался чуть дольше, чем она собиралась. Ее мысли кружились, но одно стало ясным: в этой тьме он был не только проводником, но и тем, кто сам шёл по пути, который едва мог осветить.
– Знаешь, я не уверена, что верю в то, что было у меня до, – наконец сказала она, ее голос был тихим, но твердым.
Хальдор не отреагировал сразу, но его взгляд остался прикованным к ней.
– Все, чему нас учили, все, во что я должна была верить… – она сделала паузу, будто собиралась с мыслями. – Это всегда казалось правильным. Но сейчас, когда все рушится, я не могу найти в этом утешения, оттуда я черпаю лишь злость.
Ее руки сжались в кулаки, а взгляд скользнул к земле.
– Я чувствую себя на распутье, – продолжила она. – Один путь ведет к прошлому, которое я не могу вернуть. Другой – в тьму, в неизвестность, куда я боюсь идти.
Хальдор слегка наклонил голову, его лицо оставалось спокойным, но тени от звезд играли на его чертах, придавая им почти мистический вид.
– И ты ищешь милости богов? – тихо спросил он, его голос прозвучал так, будто он знал ответ заранее.
Она кивнула, но ее жест был слабым, почти неуверенным.
– Как ее сыскать? – спросила она, ее голос стал тише. – Как они решают, кто достоин?
Хальдор отвел взгляд к небу, словно звезды могли дать ответ.
– Боги не даруют милость, – произнёс он после долгой паузы. – Они наблюдают. Они выбирают. Но их выбор редко бывает справедливым или понятным.
Астрид нахмурилась, ее взгляд вновь поднялся к звездам.
– Наши боги жестоки, в них нет никакой милости. Они никогда не воздают по заслугам, лишь насылают кару за неповиновение. Им есть до нас дело лишь когда есть шанс разбить чью-то душу и искупать ее осколки в крови. Я не желаю молиться и преклонять колени перед тем, кто глух. Тогда зачем служить? – в сердцах спросила она. – Если их расположение не зависит от того, кто мы и что мы делаем?
Хальдор чуть повернулся к ней, его темные глаза казались ещё глубже в лунном свете.
– Потому что вера – это не сделка, Астрид, – сказал он. – Это огонь, который горит внутри, даже если никто