– Почему? – его голос был ровным, но в нем звучал лёгкий оттенок интереса.
Астрид сжала руки в кулаки, опустив взгляд на землю.
– Потому что там больше ничего нет. Ничего для меня.
Хальдор молчал, давая ей продолжить.
– Мои родители… – ее голос стал тише, но слова всё равно вырывались наружу. – Они ничего не понимают. Они боятся жрецов, боятся леса, боятся за меня. Но они не видят, что я уже давно потерялась. Я не хочу подвергать их опасности.
Ее глаза поднялись, встретившись с его темным взглядом. Во взгляде девушки читалась отчаянная мольба и бесконечная потерянность от осознания того, что весь привычный уклад остался в прошлом, таком манящем и сверкающим, однако, увы, недосягаемом.
– Сана была моим смыслом. С тех пор, как она исчезла, я… я не знаю, зачем мне жить. Каждый день я вижу их – моих родителей, их страх, их беспомощность. Но я не могу найти утешения в их мире. Я вижу, что мои действия приносят им одни горести, вижу, что это убивает их даже больше, чем потеря Саны. Я не могу остановить себя, хотя знаю, что мои слова ранят острее ножей. Я не хочу им зла, не хочу им боли. Я хочу вернуться к ним уже исцеленной, хочу помогать им, а не тянуть за собой в бездну.
Хальдор слегка наклонил голову, его черты оставались спокойными, но в глазах мелькнула едва заметная искра интереса.
– И ты хочешь остаться здесь, в лесу? – спросил он, его голос звучал, как шепот леса.
Астрид глубоко вдохнула, стараясь унять дрожь в голосе.
– Я хочу быть там, где я не чувствую себя мертвой. Где есть что-то… большее.
Хальдор смотрел на неё долго, словно взвешивал ее слова, как судья, решающий судьбу.
– Лес не утешает, – сказал он наконец, его голос был тихим, но твердым. – Он забирает. Он отнимает то, что ты готова отдать, и не возвращает обратно.
– Тогда пусть отнимет, – ответила она, ее голос дрогнул, но в нём звучала решимость. – Мне нечего терять.
Его глаза потемнели, словно тени леса проникли в них глубже, завладели телом. Он сделал шаг к ней, его движения были медленными, как у хищника, который осторожно приближается к своей жертве, оценивает, принюхивается.
– Если ты останешься, – сказал он, его голос стал ниже, – ты должна быть готова к тому, что лес изменит тебя. Это не выбор, Астрид. Это путь, который уже ведет тебя. Ступишь на него – сойти не сможешь.
Она кивнула, чувствуя, как ее сердце бьется быстрее.
– Тогда веди меня, – прошептала она, глядя прямо в его глаза.
Хальдор смотрел на нее еще несколько мгновений, прежде чем его лицо стало неподвижным, как у статуи. Казалось, что он не до конца верит в слова девушки, однако принимает их. Затянувшееся молчание душило, давило, разрывало изнутри, оно было оглушительнее любого крика.
– Хорошо, – наконец вымолвил он. – Тогда иди за мной.
Он повернулся и снова двинулся вглубь леса. Астрид последовала за ним, оставляя деревню позади, словно обрывая последнюю нить, связывающую ее с прежней жизнью.
Лес становился всё темнее, его тени злорадно обвивались вокруг, словно пытались скрыть путь назад. Хальдор шел впереди, его фигура была почти невидимой в полумраке, но его присутствие ощущалось, как нечто неизбежное, постоянное. Астрид следовала за ним, стараясь сосредоточиться на его шагах, чтобы не потеряться, но навязчивые мысли не давали сосредоточиться. Она не могла отвести взгляд от его спины. Его движения были плавными, уверенными, могучими, словно он был частью леса. Каждый его шаг был точным, ни одна ветка не треснула под его ногами, и казалось, что сам лес уважает его присутствие.
– Ты всегда так ходишь? – вырвалось у нее, голос прозвучал чуть громче, чем она планировала.
Хальдор остановился, обернулся через плечо. В тусклом свете его лицо выглядело как вырезанное из камня, но в уголках губ мелькнула тень улыбки, едва заметная, но достаточно сильная, чтобы Астрид почувствовала, как что-то дрогнуло внутри неё.
– Я научился не беспокоить лес, – сказал он, его голос был тихим, но глубоким. – Ты тоже научишься. Это приходит со временем, с опытом. Лес – это не просто деревья и пристанище зверей, это та же жизнь, что плещется в тебе и во мне. Покуда ты это не познаешь, покуда не ощутишь его волю, его дыхание, его волю, для тебя это будут просто слова, такие же пустые как и выученные молитвы еретика. Такие же пустые, как твои шепотки на обряде.
Ее брови слегка поднялись.
– Это звучит так, будто ты знаешь обо мне больше, чем я сама, – нервно сказала она, стараясь придать голосу легкую нотку вызова.
Хальдор не ответил сразу, его глаза задержались на ее лице чуть дольше, чем требовалось, от этого пронзительного взгляда Астрид становилось не по себе, словно глазами жрец снимал с нее кожу, обнажал ее сокровенные мысли с невыносимой легкостью.
– Возможно, – произнес он наконец, и в его тоне, как обычно, прозвучала некая загадка.
Он снова повернулся и пошел дальше, но его слова остались с ней, как тихий шепот, от которого невозможно избавиться.
Когда они остановились у небольшой прогалины, залитой слабым светом, он повернулся к ней лицом. Свет выхватил его черты, подчеркивая высокие скулы и тёмные глаза, в которых, казалось, скрывался целый мир.
– Здесь мы сможешь передохнуть, – сказал он, указав на мягкий слой мха, обрамлённый корнями деревьев.
Астрид огляделась, чувствуя, как странное спокойствие начинает окутывать ее, словно сам лес позволял ей оставаться здесь.
– Ты всегда так заботишься о тех, кого ведешь? – спросила она, глядя ему в глаза.
Его взгляд задержался на её лице, и в воздухе повисло что-то неопределённое, словно невидимая грань между ними чуть дрогнула.
– Нет, – ответил он, его голос стал тише. – Только о тех, кто стоит на пороге. Раньше я никогда не брал никого под свое крыло, по правде говоря. Как ты заметила, я достаточно молод, однако я прекрасно помню, как обращался со мной мой проводник.
Ее сердце на мгновение замерло. Она не знала, что это значит, но в его словах была странная мягкость, которая неожиданно согревала ее. Хальдор подошел ближе, его движения были неспешными, но уверенными. Когда он оказался рядом, его взгляд остановился на ее лице, и она почувствовала, как его присутствие заполнило всё пространство между ними.
– Ты должна быть готова, Астрид, – сказал он, его голос звучал почти шёпотом, но его слова проникли глубоко. – Лес изменит тебя, но не сразу. Это