– Сначала это были просто мысли, – начала она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно, но слова все равно спотыкались о губы. – После того, как Сана исчезла. Я думала, что это нормально, потому что мне не хватает ее… Я думала, что сама свожу себя с ума от горести…
Он не ответил, но его взгляд оставался прикованным к ней, обволакивающий, проникающий, как если бы он мог вытянуть из неё больше, чем она собиралась сказать.
– Я не могла найти покоя, – продолжила Астрид, избегая его глаз. – Каждый раз, когда я закрывала глаза, что-то словно вызывало меня. Это не были сны, по крайней мере, не обычные сны. Это было… больше, реальнее, страшнее.
Она замолчала, чувствуя, как ком подкатывает к горлу.
– Иногда я видела ее. Я искала ее везде: в волнах океана, в прохожих, в сиянии звезд, – призналась она, её голос стал тише. – Сана. Она стояла на берегу озера или уходила в лес, но никогда не смотрела на меня. Быть может, это была и не она вовсе… Быть может, я и впрямь потерялась в мороке.
Хальдор слегка наклонил голову, его взгляд оставался сосредоточенным, он не перебивал.
– А потом начались перешептывания, – сказала она, и ее дыхание участилось. – Вначале они звучали тихо, как эхо ветра, но теперь они стали громче. Они зовут меня, но я не знаю, что они хотят… Но идут они изнутри… Из моей грудной клетки, из моей головы.
Ее слова повисли в воздухе, но лес за окном, казалось, слушал их так же внимательно, как Хальдор. Он присел на край кровати, впрочем, соблюдая приличное расстояние, чтобы не смущать девушку еще сильнее. Ему было важно не спугнуть этот момент робкого признания, когда тяжелая истина горечью опаляет губы и выливается наружу, не принося никакого облегчения. С каждым словом Астрид сникала все сильнее, обхватывала себя руками, отводила взгляд, будто боялась, что если скажет слишком много, если облачит свои мысли в слова, пути назад уже не будет. Быть может, она думала, что пока все происходит в ее голове, это никак не может перетечь в реальность, а значит, и навредить не в силах?
– После ее исчезновения что-то изменилось, – продолжила она, её руки крепче сжались. – Я чувствую, что не могу оставаться прежней. Словно что-то внутри меня сломалось или… Или наоборот, укрепилось.
Она взглянула на него, в широко распахнутых светло-голубых глазах плескалась глубокая печаль, однако слезы не окропили лицо.
– Это чувство… как будто я на грани, – сказала она, ее голос стал тверже, но дрожь в нем все еще оставалась. – Как будто я должна сделать шаг, но не знаю, вперед или назад.
Хальдор, сидевший все это время неподвижно, придвинулся ближе. Его движения были мягкими, но в них сквозила уверенность.
– Лес и боги всегда забирают тех, кто на грани, – сказал он наконец, его голос звучал так, будто он подтверждал ее худшие опасения.
Астрид снова отвела взгляд, чувствуя, как холод пробирается к ее сердцу. Значит ли это, что для нее уже слишком поздно? Значит ли это, что она уже потеряна?
– Я не знаю, что это, – сказала она тихо. – Я просто хочу понять, где она… где Сана. Мне не нужно ничего более, лишь спокойствие и тепло, которое я раньше не ценила. Я готова все отдать за то, чтобы она вновь оказалась рядом и все стало нормально. Я хочу извиниться перед ней, сказать как люблю… По-настоящему сказать, а не наотмашь.
На мгновение она почувствовала, как ее голос сорвался, но она сжала кулаки, стараясь сохранить контроль.
– Ты видишь больше, чем остальные, Астрид, – сказал Хальдор, его голос стал мягче, будто он хотел успокоить гостью. – И это не всегда дар. Порой это худшее наказание, особенно, если нет возможности разделить это бремя кем-то, облегчить тяжесть непосильной ноши.
Ее взгляд снова встретился с его глазами, и в его глубине она увидела что-то, что ее испугало – понимание, которое он не спешил раскрывать.
– Ты должна быть осторожна в своих желаниях и стремлениях, – добавил он, глядя прямо в ее душу. – Не я один замечаю изменения, не я один захочу стать наставником. Тебе нужно выбирать с умом, кому ты доверишь свою жизнь, а пока твое сердце мечется, я могу сделать обряд защиты.
– Хальдор, – неуверенно произнесла Астрид, поднимая взгляд на жреца.
Обращаться по имени, смотреть в его лицо казалось бесстыдным и неправильным, однако она смогла на мгновение побороть это в себе. Она могла притворяться, что ей безразличны вековые традиции деревни, наставления матери и приевшиеся привычки, но трепет был вызван не этим: в глубине души вспыхнуло восхищение. Ошарашенная собственными мыслями, девушка зарделась и отвернулась, окидывая комнату более пристальным взором.
– Где я?
– Ты в моем жилище, – спокойно ответил он. – Я решил, что не стоит нести твое тело по деревне в отчий дом, где не нашлось бы нужных трав и должного ухода. Если ты беспокоишься о слухах… – он на мгновение усмехнулся, и это была самая яркая и человечная эмоция, которую он проявил. – Никто не узнает. Я не буду порочить твою честь, Астрид.
– Нет… – тут же покачала головой девушка. – Меня не беспокоит молва, лишь хотела узнать.
– Перед тем как ты покинешь мой дом, позволь мне все же сделать обряд защиты, – эти слова звучали не как просьба, а как простая формальность.
– Да… – рассеянно произнесла Астрид.
***Тень расползалась по комнате, клубилась под потолком. Хальдор, стоя перед Астрид, словно сливался с мраком, который заполнял пространство, проникая в каждый угол. Его движения были медленными, почти ритуальными, как будто он плыл в этой густой, вязкой тишине. На столе перед ним лежала чаша с густой, бордовой жидкостью, которая блестела в свете одинокой свечи.
– Сядь, – тихо произнес он, но его слова прозвучали как команда, которую нельзя ослушаться.
Астрид не стала спорить. Она села на деревянный стул, чувствуя, как холод от земли, готовящейся ко сну, пробирается через её босые ноги. Ее взгляд был прикован к чаше, в которой она по запаху точно различила кровь, но не осмелилась спросить, чья она.
Хальдор окунул пальцы в жидкость, его движения были точными и лишёнными сомнений. Ее сердце забилось чаще, когда он приблизился, держа в руках силу, которую она ещё не могла понять. Запах жреца, исходивший не от трав или отваров,