Дальнейший завтрак прошёл без эксцессов. Голицын взял себе ещё одну порцию, но на это никто даже не обратил внимания. Он стал как будто незаметен для всех присутствующих. Знавал я подобное отношение.
Когда неожиданные овации закончились, я сделал вид, словно ничего и не было, просто спокойно поглощал свой завтрак, почему-то показавшийся мне невероятно вкусным.
— А ты зачем этого козла вообще спас? — спросил меня Тагай перед тем, как встать на выход. — Так ему и надо было. Он подобных чувств ни к кому не проявлял.
— Это лишь первая часть плана, — ответил я. — И, если я что-то делаю, то это делается продуманно. А вы лучше озаботьтесь тем, чтобы сегодня быть на месте, ясно? Я не собираюсь за вами бегать по всей столице.
И тут я поймал себя на мысли, что говорю с ними голосом себя сорокалетнего. Примерно таким же тоном я строил свою пятёрку.
* * *
Второй частью плана стало то, что, отпустив своих друзей на пары, я дождался Голицына в коридоре и утащил его в нишу, чтобы никакие случайные взгляды нас не видели.
— Если ты, сволочь такая, ещё раз окажешься на расстоянии полёта стрелы от моей сестры, — сказал я, притянув его настолько близко к себе, что между нашими лицами было не более полуметра, — то я не только не стану останавливать Толстого в его шутках, но и сам могу в них поучаствовать! Тогда твоя и без того шаткая репутация уйдёт на недосягаемое дно! Ты меня понял?
Николай сорвал мои руки со своего кителя и с кривой усмешкой глянул на меня.
— Ну вот, хвала всем богам, — хмыкнул он. — А я уж думал, что ты совсем нюня и пацифист беззубый, — я едва подавил желание треснуть ему по роже. — А ты наконец-то оскал показал, хоть на человека стал похож.
Я отряхнул руки, словно прикоснулся к чему-то грязному, и пошёл прочь. Даже уточнять, понял ли он то, что я ему сказал, не хотелось. Я два раза повторять не любил.
Затем были пары, которые, в основном касались тактики ведения боя в условиях Стены. К сожалению, все данные, которые озвучивал преподаватель — старенький уже маг воды, безнадёжно устарели. Возможно, сейчас они ещё имели минимальную ценность, но в бытность мою на Стене, то есть через пятнадцать лет, все уже пользовались контрнападениями, выжиганием вражеских легионов непосредственно в местах появления. Кроме этого площадная заливка льдом тоже показывала неплохие результаты.
Но для всего этого использовались специальные конструкты, дополнительные артефакты, и иногда сила нескольких магов сразу. А уж такие прорывы, как случился возле Горного, преподавателем вообще не рассматривались. Я сначала хотел спросить, что он думает по поводу той обороны, но потом решил не сбивать его с курса. Пусть рассказывает то, что знает.
Мне же нужно было обдумать и дальнейшие действия и особенно то, с чего надо начать вечерний разговор с ребятами. Дело в том, что я стремился не просто выяснить тайны, нет, мне нужно было нечто другое.
После второй пары, ближе к обеду меня вызвала Ульяна. Она была уже заметно посвежевшая, словно успела выспаться. И, в целом, совсем не была похожа на саму себя утреннюю. Мне всегда были недоступны такие женские метаморфозы, но я решил не углубляться сейчас в раздумья на этот счёт.
— Вить, привет ещё раз, — сказала девушка, нагибаясь к тумбочке, беря и протягивая мне небольшой горшочек с тоненьким ростком, пару дней, наверное, вылезшим из-под земли. — Вот, бери, пожалуйста. Виргиния королевская.
— О, отлично, спасибо, — ответил я. — Сколько я тебе должен?
Девушка с улыбкой махнула рукой.
— Ничего не надо, — она постаралась показать это совершенно беззаботно. — Цветок сущие копейки стоит. Лучше ты мне потом поможешь в чём-нибудь.
— Ну нет, — усмехнулся я. — На такую приманку я не куплюсь. Прости, но не люблю быть должным, — полез в карман, но обнаружил только одну купюру, равную полновесному червонцу. — Этого хватит?
— Да ты что⁈ — она округлила глаза. — Этого даже слишком много!
— Ничего страшного, — хмыкнул я в ответ. — Потом поможешь мне в чём-нибудь.
— Ах ты, негодяй, — рассмеялась девушка. — Ладно, помогу. Хорошей учёбы.
Аккуратно подхватив горшок с цветком, я махнул Ульяне на прощание и вышел из приёмной. Рассудив, что с горшком мне будет ходить не особо удобно, я решил сразу отнести его в библиотеку.
Дезидерии на месте не было, но я слышал её негромкий голос где-то в зале. Она отчитывала очередного курсанта за какую-то провинность.
Тогда я решил оставить цветок на её рабочей стойке и написал от руки записку:
«Уважаемая Дезидерия Вайсмовна, ещё раз прошу меня извинить за то, что не смог подойти в назначенное время. К сожалению, это зависело не от меня. В качестве извинения прилагаю вот этот цветок, который должен помочь вашему сердцелику счастливому расти большим, крепким и радовать ваш глаз. С наилучшими пожеланиями, Виктор фон Аден».
Перечитав, я сложил записку, положил её под горшок и вернулся обратно в учебный корпус. Впереди ещё ожидался достаточно долгий вечер, к которому требовалось подготовиться.
* * *
Дезидерия Вайсмовна последние пару дней была совсем не в духе, поэтому срывалась на всех подряд. Один раз даже ректору досталось за то, что он пришёл за каким-то материалом, но не принёс книгу, которую брал ещё в прошлом году. Одним словом, библиотекарь выкрутила свою стервозность на полную катушку.
Однако, отчитав очередного учащегося с третьего курса, она вернулась к своей рабочей стойке и обнаружила цветок в горшке и записку от Виктора фон Адена. Но при этом она упрямо сжала губы. Затем снова посмотрела на цветок, вздохнула, взяла его и поставила на подоконник рядом со своим.
— Что ж, если должно помочь… — проговорила она.
Росток сердцелика вроде бы стал лучше чувствовать себя после удобрения, которое принёс Виктор. Но всё равно выглядел всё ещё очень слабым и не готовым к полноценной жизни.
После этого Дезидерия Вайсмовна сделала себе вкусный чай с добавлением лепестков жасмина и лаванды, и села пить его, читая попутно газету. И когда она перевернула на очередной разворот, её брови полезли на лоб.
«Неприятное недоразумение