А затем в тексте было написано, что тохары излишне ретиво бросились защищать императрицу, но, к счастью, всё обошлось.
И в самом конце статьи была ещё приписка, что по непроверенным данным, между послом и набросившимся на него тохаром установилась крепкая мужская дружба. Обоих драчунов видели вместе в «Национале» в компании девиц. Судя по всему, молодой тохар заглаживал свою вину.
— Ну, может быть, — себе под нос проговорила библиотекарь. — Может быть.
Тем временем к ней зашли две служащие с факультета зельеварения. Это были зрелые преподавательницы, но любительницы почесать язык, поэтому Дезидерия Вайсмовна их не особо любила.
Они не видели её, так как чай работница библиотеки пила за небольшим шкафчиком, чтобы никто её не трогал. А тем временем сотрудницы делились впечатлениями.
— Представляешь, тут третьего дня так полыхнуло, — говорила одна.
— О, да, слышала, — ответила ей вторая. — А что это было? Я уж думала, кто-то из наших сварганила что-то взрывчатое и от общих комнат ничего не осталось.
— Да нет, это у молодой тохарки инициация произошла, — проговорила первая. — Она до этого никаких признаков магии не подавала, а тут пубертат, первая любовь, всё такое, она возьми да и полыхни.
— Боевая ведьма получается оказалась вместо травницы? — уточнила вторая.
— Типа того, — согласилась с ней первая. — Думали, что из родовичей сила будет, по матери. А оказалась огненная тохарка. Теперь решают с ней вопрос. Там за неё влиятельные люди просят. Но служащие два дня последствия устраняли.
— Кошмар, конечно, — вздохнула вторая. — А ещё говорят, что у нас работа несложная. Вот так учишь-учишь, а она из тебя раз и факел сообразит! Это ещё хорошо, что никто не пострадал! Так, ну и где эту Дезидерию носит?
— Иду-иду, — откликнулась женщина.
Но перед тем, как подняться с места, глянула на цветы. Ей показалось, что её сердцелик расправился и стал чуть более уверенным в себе. Хотелось бы. А, если всё так, то, возможно, действительно нет никакого смысла сердиться на фон Адена? Он правду сказал. Иногда обстоятельства оказываются сильнее нас.
Глава 18
Екатерина Алексеевна ужинала у себя в покоях в полном одиночестве, наслаждаясь перепелами, фаршированными клюквой, щучьей икоркой, поверх брускетты, ломтиков хлеба с маслом и специями, как их называл Джованни Росси, и белым вином. Дядя вошёл пружинистой походкой, перед тем, правда, постучавшись для вежливости.
Пришлось звонить в колокольчик, чтобы принесли ещё один набор приборов. Оба Светозаровых считали, что обсуждать дела во время еды мало того что невежливо, так еще и отвлекает от наслаждения вкусами. Потому лишь отложив приборы и наполнив кубки, они смогли перейти к разговору.
— Как тебе кандидаты? Приглянулся кто-то?
Императрица покачивала бокалом любуясь золотыми искрами в напитке.
— Визуально-то выглядят терпимо. Неплохо сложены, манеры имеют, в носу никто не ковырялся и сопли занавеской не вытирал…
— Не слышу воодушевления в твоём голосе, — Иосифу Дмитриевичу частенько приходилось выступать ещё и духовником при племяннице. Все же женщины — создания нервные, а уж императрица с её набором фобий и вовсе во всех видела предателей.
— Какое там воодушевление. На опасность-то никто из них не отреагировал.
Одна простая фраза звучала как приговор всем кандидатам разом.
— Ты про инцидент с послом?
— О нём родимом. Я сначала ох как разозлилась, что перспективные переговоры сорвали. Паскевич, идиот старательный, и тохары эти…
Тут уж и Екатерина Алексеевна и вовсе слов не нашла. Приличных. А неприличными спасителей вроде как крыть не подобало.
— А потом подумала, а если бы и правда нападение? Все стояли, дядя. Все! Только Паскевич рванул да фон Аден, юное дарование… Ему бы меня добить дать в свете отношений наших родов… А он спасать бросился. И вот как это понимать? Что империя держится на юных отважных безумцах да на исполнительных идиотах?
— Родовичи врагами нам никогда не были, — постарался осторожно возразить Иосиф Дмитриевич, зная отношение к вопросу племянницы.
— Ты это Молчащим скажи и Карагоровым, которые отцу моему мозги спекли, — окрысилась Екатерина Алексеевна.
— Там, уж прости, мы сами были виноваты, менталистов как расходники меняли.
— Они и есть ресурс для империи, — словно мантру повторила мнение покойного императора Екатерина Алексеевна.
— Это для тебя они — ресурс, а для клана — дети, братья, сестры, отцы, матери. Так что умерять нужно аппетиты. Ты почему думаешь, мы из приезжих начали больше менталистов брать? Своих беречь начали. У нас несколько родов поменьше вымерли, а уж сколько в подполье ушли и не проверить. И то заметь, те же Рароговы при всей нелюбви за нас выступили, и Морозовы — тоже. Креслав и Ледобор ещё старых порядков. Считают худой мир лучше доброй ссоры. Утопить страну в войне не дали.
— Это мы не позволили! — возмутилась императрица, залпом выпивая вино в бокале. — Мы! А не они!
— Не глупи! Если бы против нас выступили слитно все кланы родовичей, никакие прихвостни европейские нас бы не спасли. Стёрли бы с лица земли и памяти не оставили.
— Значит, все родовичи нам враги! — припечатала Екатерина Алексеевна, ожидая пока дядя наполнит её бокал.
Тот только покачал головой. Кажется, императрица немного перебрала с алкоголем, но в соответствии с настроением не планировала быстро трезветь. Иногда даже сильным мира сего нужно было отрешиться от проблем.
— Родовичи нам не враги. Они — сила, которая готова встать на защиту родной земли. И пока мы будем заботиться о родной земле и её людях, они всегда придут на помощь.
Увидев, что императрица взирает в тёмное окно отсутствующим взглядом и не слышит его, безопасник решил вернуться к основной теме.
— Ладно, отступили мы от темы. Что с кандидатами решила?
— А ничего! Зачем мне мужик, который ради империи и императрицы и пальцем не пошевелил?
— Тебе с ним не править и на одном трое не сидеть, тебе родить от него надо.
— От осинки не родятся апельсинки. Гнилое семя на трон не посажу, — упрямо мотнула головой императрица.
— Ну так тебе по такому принципу нужно Паскевича или младшего Адена охмурить тогда, — хмыкнул безопасник.
— Сплюнь! — улыбнулась краешками губ Екатерина Алексеевна, оценив шутку дяди. — Еще Рароговых мне