Она поднялась, приняла ионный душ и оделась в летный комбинезон. Дверь оказалась не заперта, и Анна вспомнила, что вход в ее собственные апартаменты снаружи вообще не запирается. Когда она прошла в овальный банкетный зал, Тейл уже уплетал вторую порцию омлета.
– Извини, принцесса, кто успел, тот и съел, – заявил он, протирая сковородку хлебным мякишем, наколотым на вилку. – Хочешь кушать – готовь сама, лакеев здесь нет.
– Ты и в лакеи негоден.
– В лакеи! Конечно. А как ты думаешь, каким образом мне удалось при дворе сделать такую стремительную карьеру?
– Лизал задницу всем, кто выше чином – вот и выбился, – ответила Анна, направляясь к холодильнику с полуфабрикатами.
– Подобная грубость не украшает августейшую особу.
– Я уже не августейшая. И не особа.
– Не ожидал, что ты так быстро это осознаешь. Однако вернемся к теме нашего давешнего разговора. – Он налил себе кофе со сливками и развалился в мягком кресле из натуральной кожи. – Исключительно одним только придворным угодничеством я, несомненно, прошел бы по той же карьерной лестнице, но заняло бы это лет двадцать, не меньше. Знаешь, сколько я платил нашему уважаемому гофмаршалу за каждое повышение в должности?
– Представления не имею. – Анна выбрала кусок рыбного пирога и сунула его в микроволновую печь.
– От полутора тысяч переводных талеров за первое назначение до двух миллионов за последнее.
– Откуда у тебя такие деньги?
– Вот! Ключевой вопрос. Почему-то у гофмаршала он не возник. Он просто сунул в карман платежную карточку на предъявителя, даже не удосужившись посмотреть, кто отправитель денег.
– Значит, деньги были не твои?
– Почему же… Мои. Полученные на текущие расходы. Согласно контракту.
– Значит, ты намеренно подбирался ко мне весь этот год? Значит, и мятеж ты устроил?
– О, нет! Бунт случился исключительно стараниями нашего славного императора, поскольку никакой народ не может долго терпеть подобных притеснений, что испытывали дарийцы последние лет семь или даже восемь.
– Мой отец не был тираном!
– Конечно, не был. Но он сам поставил себя в такое положение, что другого выхода, кроме как выжимать все соки из своей планеты, у него не было. А приблизительную дату революции можно было предсказать с точностью до месяца еще года три назад. И ему, кстати, докладывали об этом преданные советники, видные эксперты, наконец, просто патриоты своей Родины. Но для тех, кто упорствовал, это в лучшем случае заканчивалось ссылкой. Да он и сам все знал, но уже не мог ничего изменить, поскольку азарт, эта низменная страсть, для него был превыше всего.
– Неправда! – Анна готова была запустить в Тейла первой попавшейся под руку тарелкой, но вовремя сдержалась. – Он наверняка погиб в бою, и у него даже мысли не возникло сбежать, как некоторые…
– Ну, какие у него были мысли, а каких не было, мы, скорее всего, не узнаем никогда. А мне это и вообще не интересно. – Тейл позволил себе хихикнуть. – И погиб ли он, мы тоже точно знать не можем. Возможно, нашего доброго монарха сейчас пытают два дюжих революционера, выбивая из него номера банковских счетов. Зря, кстати, – скорее всего, нет у него никаких счетов. Все, что имело на этой планете хоть какую-то ценность, находится здесь, на этой яхте.
– И что же здесь ценного?
– Об этом ты непременно узнаешь, но не сейчас. Чуть позже…
Он не успел закончить фразу, как внезапно погас свет, замигали тусклые лампы аварийного освещения, и оглушительно взвыла сирена. Анна от неожиданности расплескала свой кофе на комбинезон, но жидкость, которая в мелькании алых огней показалась ей похожей на кровь, стекла на пол, не впитавшись в плотную ткань. Тейла уже не было на месте, а из коридора раздавался гулкий топот его удаляющихся шагов. Он явно спешил, он явно был обеспокоен. Принцесса последовала за ним. Стараясь не выдать своего страха, она шла неторопливо, с трудом сдерживая желание перейти на бег. Когда она дошла до входа в пилотскую кабину, сирена смолкла, и одна за другой начали зажигаться лампы обычного освещения. Тейл бегал пальцами по кнопкам пульта управления, и вид у него был озадаченный.
– Что случилось? – спросила Анна, стараясь сдержать дрожь в голосе.
– Что случилось, что случилось, – передразнил ее Тейл. – А случилось то, что твой папенька на тебе сэкономил. Купил, понимаешь, дочке в подарок подержанную тачку и даже на запчасти не раскошелился. В общем, два реактора из трех сдохли, а на одном мы и за месяц не разгонимся до скорости пространственного скачка. За это время революционеры нас найдут, даже если искать не будут. И я не уверен, что в тутошней кассе найдется три миллиона талеров, чтобы оплатить замену накрывшихся систем…
– Три миллиона…
– Не меньше, красавица! А то и четыре. Даже я не подозревал, что старина Ламарк – такой скряга.
– И что делать будем?
– Что делать, что делать… – Тейл откинулся на спинку кресла. – Можно, конечно, вызвать ремонтников с Фабрики, но это обойдется вдвое дороже. Деньги тут вообще есть?
– Вряд ли. Не знаю, – невпопад ответила она.
– Я, конечно, могу тебя отдать в счет оплаты ремонта, – заявил бывший начальник внутренней стражи. – Но уж очень это невыгодно. Ты стоишь куда дороже.
– Сдачи попроси, – буркнула Анна, не ожидавшая от Тейла ничего другого.
– Хорошая мысль, – одобрил тот и сразу же начал набирать код на коммуникаторе. – Правда, настоящей цены они не дадут, но хоть что-то…
– Стой! – Ей показалось, что Тейл всерьез воспринял ее совет. – На борту есть сейф, а в нем наследный венец принцессы. Из платины. С пятью крупными бриллиантами…
– Почему с пятью? – полюбопытствовал Тейл.
– На Дарии пять континентов…
– Хорошо! Сейчас я схожу за инструментом, и будем извлекать…
– Каким инструментом?
– Металлорежущим.
– Я знаю код, не надо никакого инструмента.
– А с тобой, оказывается, приятно иметь дело. Лишь бы бриллианты не оказались фальшивыми…
При выходе из рубки Тейл даже изобразил галантный поклон и уступил ей дорогу. Сейф стоял в отдельном небольшом помещении рядом с ее каютой, и, чтобы дойти до него, потребовалось меньше минуты.
Пять камней, пять символов власти. Вот этот, пронзительно голубой с крохотным