Мари молча приложила пальчики к краю шляпы, как бы отдавая честь; полковник Захарин с восторгом закивал, готовый вместе со своей героиней тотчас пуститься во все мыслимые и немыслимые приключения.
Господа белогвардейцы аккуратно увязали в снятые шторы тело Силы Поликарповича, чтобы перевезти его к гробовщику, а потом достойно предать земле, увы, не московской. Выпадало коренному москвичу упокоиться в питерской земле, из-за чего потом будет долго плакать и горевать, молиться в пустом доме сыщика его верная экономка Глаша.
На указанной господином Орловским квартирной явке «Союза защиты Родины и свободы» встреча Захарина и Мари с Турусовым была радушной, а переговоры недолгими и успешными.
Потом в гостиной за большим овальным столом, застеленным муаровой бордовой скатертью, в квартире, превращенной в подпольное офицерское общежитие, однополчане и дама-кавалерист пили из фужеров синего богемского стекла шампанское, которого здесь оказался целый ящик — Жорж, очевидно, проматывал последние фамильные сбережения.
Белокурый, голубоглазый князь, чей нос был круто загнут к усам, щетина на которых была подстрижена с точностью до десятой миллиметра, весело разглагольствовал:
— Чтобы не болела голова, необходимо пить только это сухое фганцузское шампанское с зеленым ободком на гоглышке бутылки, — грассировал он. — Пгекгасная матка! Пейте только Mourn, только sec и только cordon vert — всегда будете в погядке. Никогда не пейте никаких полусухих вин! Вегьте мне: всякое полусухое, во-пегвых, блевантин, а во-втогых, такое же хамство, как и пгистежные манжеты или путешествие во втогом классе.
— Кирасиры ее величества не страшатся вин количества! — провозгласил Захарин полковую здравицу. — А помнишь, Жорж, что вытворяла на маневрах наша молодежь? Представьте себе, Мари, летний ночной бивуак, из раскрытых ворот деревенского сарая доносится могучий храп. Там у самого входа мирно почивает на походной кровати наш полковник — гроза офицеров всего кирасирского полка. У изголовья стоит опрокинутое ведро, а на нем большая чашка с водой, в которой плавают две полковничьи челюсти, хоть и фальшивые, но зубастые. Юным корнетам не спится на походках, разложенных рядом с сараем на вольном воздухе. Один из них подкрадывается к спящему полковнику и осторожно высыпает в его раскрытый рот пойманных в соседней избе клопов и рыжих тараканов…
— Фи! — поморщилась Мари, по-дамски не выносившая этих насекомых так же, как и мышей. — Владимир Петрович, ну зачем вы взялись этакое рассказывать?
— Пгаво, Маги, это так догого нашей с Вольдема-гом памяти, — потупив взор, возразил князь.
Захарин подлил всем шампанского и продолжил рассказ:
— Ну так вот, корнеты со своих походок внимательно наблюдают за наисвирепейшим полковником, из уст которого столько раз доводилось выслушивать им выговоры, нотации и внушения. Но вот в уголке полковничьего рта показались тоненькие тараканьи усики, а на оттопыренную губу выполз жирный, намокший клоп. Другой, по-видимому, забрался в самую глотку полковника, и у того в горле начало першить. «К-ха, к-ха!..» — громоподобно кашляет он и как ошалелый вскакивает на постели, тараща налитые кровью глаза в сторону двора. Корнеты там отворачиваются, делая вид, что просто шевелятся во сне. «Фу, черт… Что за гадость?!» — сердито рявкает полковник, брезгливо отплевываясь, и, ничего не понимая, в сердцах заваливается на боковую.
— Право, вы оба несносны, — проговорила Мари и взяла длинными пальцами желтую грушу из хрустальной вазы.
— Князь, — уже совсем другим тоном напоследок напутствовал Захарин, — а пошлите-ка в усадьбу перед нашим штурмом парочку разведчиков.
Через день, рано утром турусовская пятерка с Захариным и Лисовой штурмовала усадьбу, где, по данным разведчиков, обосновалось больше двух десятков бандитов.
Для начала переодетая в крестьянку Мари с корзиной, из которой выглядывали расшитые льняные рушники на продажу, беспрепятственно прошагала по аллее к дому. Лишь одна растрепанная «коммунарка» остановила ее, чтобы пощупать полотенца и прицениться. Потом Мари в белом платке в горошек, наглухо повязанном и скрывающем ее лоб и щеки и изрядно изменившем лицо, без помех поднялась по ступеням крыльца и скользнула внутрь дома. Пока офицеры во главе с Захариным пробирались от шоссе к особняку, ей требовалось захватить вражеский пулемет, установленный на балконе второго этажа.
На нижнем этаже в загаженных комнатах с распахнутыми дверями было ненамного оживленнее, чем на дворе. И все же в вестибюле Мари попались двое бредунщх куда-то «коммунаров», один — в кожаных куртке, картузе со звездочкой, явно из гаврилок.
Он и проявил бдительность, обратившись к ней: — Тебе чего здесь?
— Проявите интерес к моему товару, — оживленно откликнулась Мари, разворачивая перед ними рушник с вышитыми петухами.
Бандит, видимо, тяжело страдающий от похмелья, махнул рукой и скрылся с товарищем в коридоре, ведущем в другое крыло здания. Мари взбежала по лестнице, вышла на широкий балкон, где на полу у пулемета, глядящего во двор через пролом в балконной балюстраде, спали двое. Отсюда был прекрасный обзор, и если бы они честно несли службу, возможно, смогли бы заметить офицеров, занимающих сейчас позиции для штурма.
Один из постовых все же уловил движение рядом, вскинулся и схватился за кобуру на ремне. Мари бросила корзинку, извлекая из-под рушников два револьвера. Из одного влепила пулю бандиту в голову, из другого прикончила гаврилку, так и не успевшего проснуться.
Ее выстрелы стали сигналом к началу атаки. От шоссе уже мчался к особняку грузовик, в кабине которого вертел баранку сам князь Турусов. К пулемету, закрепленному на крыше кабины, приник еще один офицер. Он дал веером длинную очередь по двору, куда из сараев, конюшен и амбаров уже высыпала для обороны усадьбы часть гаврилок!
Грузовик лихо обогнул парадное крыльцо, проскочил за дом, и пулеметчик ударил оттуда по окнам, оттягивая на себя оставшихся в доме бандитов, чтобы они не смогли прикрыть фасад.
Остальные офицеры, уже достигшие хозяйственного двора, пошли в атаку на особняк, откуда по ним началась беспорядочная стрельба. Турусовцы под командованием Захарина дружно обрушили огонь из револьверов по бандитам на крыльце.
Опомнившееся войско на дворе бросилось к особняку на подмогу обороняющимся, но тут с балкона в руках Мари застрочил пулемет, отсекая гаврилок от «братцев». Захарин и офицеры вместе с князем Ту-русовым ворвались в дом.
Захарин носился по комнатам, стараясь отыскать Гаврилу по каким-нибудь ярким приметам. Но отстреливающиеся в панике бандиты были словно на одно лицо, никто не тянул на главаря. Такими же безуспешными оказались попытки Захарина найти в особняке что-то похожее на склад с ворованным.
Наконец, полковник достиг очага более или менее правильно организованного сопротивления бандитов.