– Не дождётесь! – махнула рукой Яга и высморкалась в лацкан своего делового пиджака. – Но так-то ты тридцать лет у меня на крюке болтаешься. Уже как внучок родной. Капризный, избалованный, конечно. Но всё одно – привязалась.
– Привязала, – уточнил Кузьма.
– И это тоже, – кивнула Баба Яга, посмотрела на связанного Кузьму, на незваных гостей, на сундучок. – Но этот сундук я ждала ещё дольше. С ним такого можно наворотить! Натворить! Напакостить! Ух! Ах! Так что я согласна.
Кузя подумал, что зря он перегрыз верёвки. Не сказал бы – может, карга и не вспомнила бы.
Наташа думать не стала, а вместо этого крикнула:
– Тогда на счёт «три» я бросаю сундук, а вы мне Кузеньку. Да?
– Да-да-да, договорились, маленькая храбрая девочка! – снова ухмыльнулась Яга и приготовилась ловить. – Сладенькая ты моя! Золотенькая!
– Раз! – кивнула Наташа.
– Два! – Яга принялась раскачивать домовёнка.
– Три! – крикнули все хором.
Наташа кинула сундучок, а Яга – Кузю.
Верёвки рассыпались, словно сухая паутина. Ветер подхватил их и унёс в чащу. Сундучок летел к Кузе. Кузя, раскинув ручки и суча лапоточками, – к сундучку. Но, поравнявшись с ним, не смог дотянуться и полетел дальше – прямо в протянутые Наташины руки.
Она прижала его к себе и уткнулась носом в его соломенную макушку, глядя на волшебный ларец и подлетевшую к нему навстречу Ягу.
Мгновение растянулось и застыло, словно застряло в проекторе измятой кинолентой перед самым финалом. Время остановилось вместе с ветром, затихло и исчезло совсем, словно шум сосновых веток перед грозой. Будто осталось где-то в памяти навсегда, и теперь никто не сможет ни изменить, ни промотать до нужного места. Или до нового дубля. Так обычно случается в жизни с теми, кто привык надеяться на чудо. Но даже в сказке есть законы, которые нельзя изменить никаким колдовством.
Планета Земля не меняет силу притяжения, а сказочный Иван выбирает лишь одну дорогу, понимая, что никогда не узнает, что ждало его на других. Поэтому взрослые договорились считать, что всё, что ни делается, – к лучшему. Они часто ошибаются и легко уговаривают себя: так и должно было случиться. И лишь дети не боятся вернуться на распутье, выбрать другую дорогу и снова начать всё сначала. Просто они не боятся верить в чудеса. Например, в сказки. И поэтому чудеса с ними случаются. А со взрослыми – почти никогда.
Глава 21
А кто скушал – молодец!
Яга в прыжке поймала сундук и чуть не свалилась в крапиву от страшного грохота. Молния рассекла небо пополам.
Деревья затрещали, взвыли неведомые звери, зашипели-зашуршали невидимые гадюки, застонала дремучая чаща. Чёрные тучи затянули просветы в высоких кронах, закрыли синее небо, заклубились непроглядной чернотой. Огненные зрачки лесной нечисти вспыхнули в густой листве. Острые зубы заклацали вокруг. Пахнуло гнилью и болотной тиной. Засвистел в ветвях ледяной ветер. А Яга захохотала-заухала так ужасно, что даже филин выпал из дупла в чертополох да так и остался валяться под лопухами.
Наташа прижала к себе домовят, а Андрей – Наташу.
– Наконец-то! У-ха-ха-ха! – Яга подняла волшебный сундучок над головой. – Сотни лет я этого ждала! Теперь я буду править этим миром! Я! Ясно?! Итак, сундук ты мой магический, ларец колдовской, исполняй моё первое желание, да поживее! Хочу стать самой сильной ведьмой из всех сказочных ведьм! Самой страшной!
Яга засмеялась ещё громче – так, что даже ветер перестал свистеть, лес окаменел от ужаса, а чёрные тучи застыли на одно страшное мгновение. Тучи застыли, а потом развернулись и поплыли за горизонт.
Страшные глаза спрятались обратно в листву. Невидимые змеи перестали шипеть и ушуршали к болоту. Солнечные зайчики запрыгали по листьям. А филин вылетел из лопухов и, словно упитанная ушастая жар-птица, расправил пёстрые могучие крылья и улетел прочь.
Баба Яга опомнилась, перестала оглядываться по сторонам и принялась отдирать крышку сундучка. Она ковыряла замок когтями, подгрызала зубами. Наконец Яга отчаялась и принялась стучать им по дереву. Но лишь дятел ответил ей стуком из дремучей чащи, а вот ведьма старая, грымза лесная-ужасная, ответа так и не нашла.
– Как тебя открыть-то? Ты сломался, что ли, болезный? – обнюхивала она сундучок. – А ну говори, живо!
– Ничего не получится, – догадался Наташин папа.
Он догадался, а Яга по-прежнему – нет.
– Отчего же, яхонтовый ты мой?
– Оттого, что этот сундучок может открыть только ребёнок. Ну или домовой. Но это почти одно и то же. Да, Наташ?
– Что?! – Наташа посмотрела на отца.
Андрей весело подмигнул дочери:
– Да ничего. У кого сердце чистое и мысли добрые – тот его и может открыть. Поэтому домовые с этими сундучками и бегают. Они же от детей ничем не отличаются. Ну, почти.
Наташин папа покосился на бородатого Нафаню и улыбнулся. Если бы не борода, того сейчас было бы трудно отличить от мальчишки с носом-картошкой и широко открытым ртом.
– У них мечты детские, чистые мечты, понимаешь, Яга? Наивные. Например, гамбургеров поесть, – Андрей снова подмигнул Наташе.
– Папа, а как ты догадался, что этот сундук так работает? – рассмеялась Наташа.
– Всегда знал. Просто забыл. Вырос и забыл. Но вспомнил же.
Кузя заёрзал и кувырнулся из Наташиных рук:
– Ай да Андрюша! Ай да молодец! Андрюшенька мой! Видать, обманули мы тебя, старая ты дурёха-тетёха! Ни сундучка у тебя, ни Кузеньки! Только нос длинный да зуб кривой тебе достались! Хи-хи-хи-хи-хи!
Кузя так захихикался, что не увидел, как Яга у него за спиной отшвырнула волшебный сундучок и схватила Метлу. Точнее, Метла сама подлетела к колдунье и показала острым птичьим клювом на веселящегося домовёнка. Берёзовая заискрила, словно береста в раскалённой печи, задымилась, словно болотный мох в костре, затрещала, как занявшийся пламенем хворост. В лесу запахло жареным. Яга шарахнула Метлой оземь, оскалилась. Наташа подбежала к домовёнку, схватила его на руки, легонько тряхнула:
– Кузенька, ты чего разошёлся? Веди себя прилично.
Яга приближалась:
– Значит, обмануть решили бабушку, сладенькие мои? Ну ничего. Сейчас посмотрим, кто кого обманет!
Наташин папа встал перед ведьмой, закрыв собой всю испуганную компанию:
– Уважаемая... Э-э-э... Яга. Сделка была честной. Мы сейчас просто уйдём, хорошо?
– Нет уж, золотенькие мои! Это я сейчас отсюда улечу! Да прямиком в ваш мир,