Едва услышав, что его намерены арестовать, граф покинул Лондон и стремительно поскакал в свой главный замок, а оттуда направился в Кале, где он пребывал в безопасности и где ему на выручку всегда мог прийти гарнизон. В ноябре королева и совет, разгневанные его бегством, потребовали, чтобы он передал свой пост Сомерсету. Узнав об этом, Уорик храбро вернулся в Лондон и с вызывающей дерзостью предстал перед советом, утверждая, что на этот пост его назначил парламент и потому парламент – единственный орган власти, имеющий право это назначение отменить. Постепенно страсти разгорались, и когда Уорик выходил из зала совета, на него напали служители Сомерсета и Уилтшира, и он чудом избежал смерти. На сей раз его утверждение, что королева пыталась его убить, почти наверняка было обоснованно.
Уорик знал, что в Англии ему грозит опасность, и, поспешно обсудив ближайшие планы со своим отцом, Солсбери, вернулся в Кале, где дерзко продолжил нападения на любекский флот. Возможно, именно такое его поведение и заставило Бэкингема-миротворца отказаться от выжидательной и нейтральной политической позиции и превратило его в верного сторонника королевы.
Теперь Маргарита осознала, что должна решительно выступить против йоркистов, и Уорика в особенности. В конце 1458 года она покинула Лондон и несколько месяцев совершала объезд Чешира и Ланкашира, ища поддержки среди аристократов и помещиков-джентри и вербуя людей. Как гласит «Хроника Дэвиса», на отчаянные действия ее подвигнул страх, что «принц не унаследует трон своего отца», и она якобы «привлекла в свой стан всех чеширских рыцарей и сквайров и держала для них открытый дом».
Теперь дальнейшее столкновение Ланкастеров и Йорков, по-видимому, сделалось неизбежным.
15. «Правительница, сильная духом и упорная»
«Королева, – писал один из корреспондентов Пастонов, – правительница, сильная духом и упорная, ибо она не жалеет усилий для достижения своих целей». Никто из ее сторонников сейчас не сомневался, что она сделает все, чтобы уничтожить йоркистов. Согласно «Кройлендской хронике», Маргарита, Нортумберленд и Клиффорд «столь очернили герцога в глазах короля, что король преисполнился к нему смертельной ненависти, ибо они настаивали, что он намерен захватить власть в стране».
Всем было понятно, что Генрих VI уже не способен взять на себя инициативу в борьбе с йоркистами. Партия королевы нуждалась в более обаятельном и вдохновляющем на подвиги формальном лидере, а кто же лучше подходил на эту роль, чем прелестный, трогательный пятилетний принц, символ надежды на будущее? Маргарита даже уговаривала Генриха отречься от престола в пользу сына, однако он наотрез отказался. Она по-прежнему вербовала сторонников в северо-западных районах центральных графств, а в Честере велела принцу пожаловать ливрею с изображением лебедей (лебедь был личной эмблемой Генриха IV, а потом и принца) всем джентльменам графства Чешир, «чая чрез усилия их возвести сына своего на трон».
Первые месяцы 1459 года королева провела в Ковентри. Весной сэр Уильям Герберт убеждал ее начать боевые действия, пока йоркисты не успели объединить свои силы, бросив в бой отряды, набранные ею в Чешире и стоящие вокруг Ковентри. Маргарита увидела в этом смысл, а совет одобрил предложение Герберта. В мае королева уговорила короля отдать приказ всем верным ему вельможам, дабы те явились к нему в Лестер 10 мая, «взяв с собою столько вооруженных людей, сколько смогут, и запасшись всем необходимым сроком на два месяца». Кроме того, королева приказала разослать по всей стране повестки, призывая в армию молодых людей из каждого города, деревни и селения. Йорк в ответ выпустил манифест, где осуждал воинскую повинность и утверждал, что это французское новшество не по вкусу англичанам.
Сомерсет и другие аристократы начали собирать личные войска, а город Ковентри за свой счет прислал королеве сорок годных к службе солдат. В мае Пембруку отвели одну из башен Вестминстерского дворца в качестве его лондонского главного штаба, чтобы он был рядом, если потребуется защищать дворец от нападения. Вскоре после этого король и королева взяли с собой принца в путешествие по Уорикширу, Стаффордширу и Чеширу, пытаясь завербовать как можно больше сторонников.
Йорк и Солсбери также готовились к войне, для начала прибегнув к пропаганде, которая весьма пригодилась им прежде. Зимой и весной 1459 года по всему Лондону стали появляться многочисленные подстрекательские плакаты и издевательские стихи, потешавшиеся над правлением королевы. В них также снова подвергалось сомнению происхождение принца, а сама Маргарита обвинялась в установлении тирании путем вымогательства и коррупции. Эта пропаганда была встречена сочувственно, особенно купеческим сословием, представители которого в то время открыто возмущались дурным правлением Ланкастеров и уже готовы были поддержать Йорка, даже притом, что ланкастерская контрпропаганда утверждала, будто «людей во многих местах обманывают и вводят в заблуждение коварными, хитроумными, злобными наветами».
Впрочем, одно дело было оказывать предпочтение Йорку, и совсем другое – взяться ради него за оружие и «вмешаться в драку лордов», а простые люди опасались совершать какие-либо действия, которые можно было истолковать как государственную измену. Поэтому Йорку пришлось немало потрудиться, вербуя добровольцев. Впрочем, он мог рассчитывать на свою огромную свиту, состоящую из арендаторов и служителей, готовых сражаться за него в случае необходимости; большим личным войском располагал и Солсбери, и весной оба лорда созвали свои армии. Однако, поскольку Йорк находился в Ладлоу, а Солсбери – в Мидлеме, им предстояло решить важную проблему: как соединить свои силы, прежде чем между ними вклинится ланкастерская армия, сосредоточенная в центральных графствах.
Тот факт, что йоркисты в принципе вооружались, даже для самозащиты, королева истолковала как государственную измену. В конце июня, по словам Бенета, «король собрал великий совет в Ковентри, на котором присутствовали также королева и принц. Впрочем, хотя их и вызвали на совет, архиепископ Кентерберийский, герцог Йоркский и другие лорды», включая Солсбери, Уорика, Джорджа Невилла, ныне занимающего пост епископа Эксетерского, графа Арундела и виконта Буршье, «не явились». Вместо этого Йорк и Солсбери спешно отправили послание Уорику, предупреждая его, что королева намерена их погубить, и умоляя прийти им на помощь.
Уорик стремительно набрал войско из двухсот ратников и четырехсот лучников, облачив их всех без исключения в красные сюрко с его личной эмблемой. Эти люди были профессиональными солдатами, участвовавшими в боевых действиях во Франции, а командовали ими два ветерана, сэр Джон Блаунт и Эндрю Троллоп, которые впоследствии прославятся во время войн Алой и Белой розы; Троллоп был главным смотрителем портов Кале, и Уорик «доверял ему более, чем кому-либо иному».
Оставив