Выбор Сомерсета в качестве восприемника привел Йорка в ярость, и вскоре некоторые его сторонники принялись мстительно распространять слух о том, что на самом деле отец ребенка – Эдмунд Бофорт. Нет никаких свидетельств, что такую клевету измыслил сам Йорк или что в ней была хоть капля правды, однако Йорк не сделал ничего, чтобы опровергнуть эти слухи.
К этому времени стало ясно, что скорого исцеления короля ожидать нельзя, а королева и ее советники поняли, что бесконечно скрывать его недуг не удастся. Маргарита задумалась о том, чтобы Генрих отрекся от престола в пользу сына; вероятно, она предвидела, что даже если он придет в себя, то тяготы правления окажутся ему не по силам. Но существовали и другие соображения: если на трон взойдет принц-младенец, Маргарита могла рассчитывать, что пятнадцать лет пробудет у власти в качестве регентши. Впрочем, когда Маргарита посвятила лордов совета в свои замыслы, те не проявили особого энтузиазма; большинство из них ожидали, что Генрих поправится.
Однако оставалась нерешенной неотложная проблема: как управлять страной во время недееспособности короля? Было очевидно, что вскоре придется принять меры для установления какого-то регентства. При рождении у монарха сына и наследника необходимо было созвать великий совет вельмож, чтобы они официально признали принца престолонаследником. 24 октября Сомерсет от имени королевы созвал такой совет. Тот факт, что имя Йорка отсутствовало в списке приглашенных, вызвало возмущенные протесты, особенно в Норфолке, и Сомерсет был вынужден в конце концов пригласить ко двору и его, «дабы между лордами королевства установился мир и благоволение». Однако, явившись ко двору, Йорк тотчас же стал объединять вокруг себя противников Сомерсета и придворной партии. Он наконец обрел могущественных сторонников среди вельмож.
Тем временем на севере Англии с новой силой вспыхнула давняя и ожесточенная вражда между Перси и Невиллами. В июле 1453 года совет столь встревожили вести о том, что два эти семейства, вместе взятые, собрали пять тысяч человек, готовясь к вооруженному конфликту, что он направил всем заинтересованным сторонам повеление соблюдать королевский мир. Однако к августу напряженность на севере возросла до предела, всколыхнулась волна насилия. 24-го члены семьи Невилл ехали на свадьбу к своим родственникам в замок Шерифф-Хаттон, неподалеку от Йорка, когда по пути их подстерег, устроив засаду, лорд Эгремонт, брат Генри Перси, графа Нортумберленда, с целой бандой своих служителей и головорезов, бандитов и грабителей из Йорка. Невиллы мужественно защищались и отразили нападение, причем ни одна из сторон не понесла потерь, однако эту стычку, которую современники впоследствии стали описывать как «битву при Хиворт-Мур», задним числом сочли «началом всех бедствий» и первыми военными действиями войн Алой и Белой розы: и все это потому, что после «битвы при Хиворт-Мур» Невиллы обратились за помощью и покровительством к могущественному Йорку.
Это был вполне естественный шаг. С начала 1453 года Ричард Невилл, граф Уорик, оказался вовлечен в ожесточенный конфликт с Сомерсетом из-за собственности на обширные земли в Уэльсе, прежде принадлежавшие семейству Бошан, и в особенности на имение Гламорган. Уорик владел Гламорганом с 1450 года и управлял этими землями достойно, однако в начале 1453 года король, продемонстрировав свою обычную политическую недальновидность и неумение оценивать ситуацию, даровал их Сомерсету. Разъяренный Уорик приготовился защищать свои владения любой ценой, даже если придется с оружием в руках противостоять королю. Вскоре Уорик осознал, с чем долгие годы был вынужден бороться Йорк, и ощутил к нему некое сочувствие. Доныне Невиллы в силу семейных связей поддерживали Ланкастеров, но Йорк был женат на тете Уорика, да к тому же считался самым влиятельным и могущественным вельможей Англии, и хотя до сих пор Уорик в конфликте между придворной партией и Йорком сохранял нейтралитет, то презрение, которое выказал ему король в споре из-за Гламоргана, навсегда оттолкнуло его от дома Ланкастеров и заставило занять определенную позицию. А куда бы ни повел Уорик, за ним неизбежно следовали многие члены могущественного клана Невиллов.
Поэтому с 1453 года Йорку предстояло пользоваться поддержкой влиятельного Уорика, одного из богатейших и могущественнейших аристократов Англии, и его отца, Ричарда Невилла, графа Солсбери, на сестре которого Сесили он был женат. Этот грозный, потенциально опасный для трона союз, которому суждено будет оказывать воздействие на историю Англии на протяжении следующих двадцати лет, представлял собой самую большую опасность для дома Ланкастеров и превращал Йорка в политического игрока, с которым приходится считаться. Французский историк Коммин, вспоминая об этой роковой для Ланкастеров дружбе, писал, что для королевы было бы лучше, если бы она, «пытаясь разрешить спор» между Невиллами и Сомерсетом, «повела себя осмотрительно, а не заявила бы надменно: „Я принадлежу к партии Сомерсета. Я никогда не изменю ей“». Кроме того, союз с Йорком стал причиной раскола в самом семействе Невилл, и некоторые из младших его ветвей сохранили безусловную верность Ланкастерам. А еще ситуацию осложнял тот факт, что такие влиятельные сторонники Ланкастеров, как герцог Бэкингем, граф Нортумберленд и лорд Дейкер, состояли с йоркистами Невиллами в свойстве, хотя раскол в благородных семействах, представители которых присягали на верность соперничающим домам, в период войн Алой и Белой розы встречался повсеместно.
Невиллы происходили от Джеффри Фицроберта, унаследовавшего Бранспет и Шерифф-Хаттон в XIII веке от своей матери, наследницы Джеффри де Невилла, и принявшего ее фамилию. Внук Джеффри женился на другой богатой наследнице и добавил к своим фамильным владениям обширные земельные угодья в Йоркшире, а также поместье Мидлем в долине Уэнслидейл. В XIV веке Невиллы возвысились благодаря военным победам, одержанным ими на шотландской границе, к тому же они извлекли немалую пользу из бесчестья и опалы, выпавших на долю Перси после битвы при Шрусбери в 1403 году и позволивших Невиллам утвердить свое господство на севере, где их влияние простиралось от Йоркшира до шотландской границы.
Политического могущества Невиллы достигли благодаря бракам Ральфа Невилла, которому Ричард II даровал титул графа Вестморленда, к немалой досаде семейства Перси. Ральф женился первым браком на Кэтрин Стаффорд, а затем на Джоан Бофорт, дочери Джона Гонта и Кэтрин Суинфорд. От двух этих браков у него было двадцать четыре ребенка. Некоторые его сыновья женились на богатых наследницах; старший сын Джоан, Ричард Невилл, родившийся около 1400 года, в 1421 году обвенчался с Алисой, наследницей