Однако истинным объектом всеобщей ненависти стал Саффолк. До нас дошло лишь несколько протоколов заседаний совета за указанный период, а это заставляет предположить, что герцог часто действовал в обход совета и в значительной мере брал на себя важную задачу управления государством. Тем самым он оказывал дурную услугу дому Ланкастеров, ибо их процветание зависело от совета, которому в глазах общества надлежало быть единым и беспристрастным. Вместо этого, в немалой степени из-за честолюбия Саффолка, совет был раздираем кланами и партиями, отстранен от принятия решений, касающихся наиболее важных государственных дел, а его репутация пала сейчас столь низко, что многие люди утратили к нему всякое доверие и видели в нем лишь средство, позволяющее земельной аристократии достичь своих зачастую неблаговидных целей.
Яростная критика в адрес Саффолка встревожила королеву, и она убедила Генриха силой положить конец недовольству подданных. Король, вынужденный также совещаться с парламентом по поводу критической ситуации во Франции, созвал его, назначив заседание на 6 ноября. Нашлось немало тех, кто подозревал, что Саффолк едва ли переживет эту последнюю бурю, сохранив власть в полной мере; его приверженцы, догадываясь, что ему грозит гибель, поспешили отречься от него, а некоторые даже оставили свои придворные должности. Враги Саффолка замерли, готовясь нанести ему смертельный удар.
Палата лордов и палата общин объединили усилия, чтобы сокрушить Саффолка. Процесс этот начался, когда заклятый враг герцога, лорд Кромвель, поднялся со своего места в парламенте и публично объявил, что сэр Уильям Тейлбойс, оруженосец Саффолка, замышляет убить его. Саффолк отрицал свое участие в заговоре, говоря, что ему о том ничего не известно, однако Тейлбойсу это не помогло: народ счел его виновным, и на него был наложен штраф в размере трех тысяч фунтов.
В Ирландии Йорк непрерывно получал вести о происходящем в Англии и готовился поддержать кампанию против Саффолка, предвидя, что падение фаворита даст ему возможность проложить себе путь в совет. Его информаторы уже уведомили его о том, что у него есть единомышленники, которые желают реформы управления и стали бы приветствовать уход Саффолка с политической сцены.
9 сентября Адам Молинс, епископ Чичестерский, покинул пост лорда – хранителя малой печати. Молинс, скорее политический, чем церковный, деятель, был членом придворной партии и прежде поддерживал Саффолка, но теперь уверился, что герцог злоупотребил властью и этой власти должен быть лишен. 9 января в Портсмуте он попытался как-то объяснить, почему Саффолк совершал те или иные злодеяния, разбушевавшейся, разъяренной толпе матросов, которым предстояло отплывать в Нормандию. Кроме того, он привез им денежное довольствие, давным-давно запоздавшее, но, когда он раздал деньги, матросы обнаружили, что получили куда меньше, чем им полагается. Они принялись оскорблять епископа, обвиняя его в измене Англии, а когда он высокомерно напомнил, что со служителем Господа подобает говорить вежливо, его надменность столь взмутила их, что они набросились на него и избили, нанеся смертельные ранения. Впоследствии ходили слухи, будто на смертном одре он возложил на Саффолка ответственность за утрату Мэна и Анжу. После его убийства парламент, который ушел на рождественские каникулы, отказался собраться вновь. Так начался отмеченный жестокостью и насилием, переломный 1450 год.
Саффолк отчаянно пытался укрепить свои позиции. В начале 1450 года с помощью королевы он обеспечил своему сыну Джону блестящее будущее, заключив помолвку между ним и своей воспитанницей, семилетней леди Маргарет Бофорт, очень и очень богатой юной девицей, которая по прямой линии происходила от Джона Гонта и имела более обоснованные притязания на престол, чем ее дядя, герцог Сомерсет, которого, по мнению многих, король мог назначить своим предполагаемым наследником. До сих пор право Маргарет на английский трон большинство политических игроков игнорировали, потому что она была женщиной, да к тому же еще несовершеннолетней, однако честолюбивый супруг, обладающий средствами и решимостью возвести ее на престол, вполне мог добиться успеха.
Значение этой помолвки не ускользнуло от современников Саффолка, и некоторые из них сделали невероятный вывод, что на самом деле он замышляет свергнуть Генриха VI, чтобы возложить корону на своего сына и тем самым основать королевскую династию де ля Поль. Другие полагали, возможно справедливо, что герцог надеется убедить короля признать Маргарет Бофорт своей наследницей. В любом случае атмосфера неопределенности, окружавшая будущее престолонаследие, доказывает, что в то время англичане лишь смутно представляли себе, кто имеет наиболее обоснованные притязания на престол и сменит на троне бездетного Генриха VI.
Когда парламент наконец вновь собрался 22 января, Саффолк счел уместным как-то оправдать в его глазах свое правление. Он напомнил собравшимся, как преданно его семья служила короне и в Англии, и на войне с французами, и объявил, что в последнее время пал жертвой «злоречивой клеветы и коварных наветов» и что намерения его зачастую понимались превратно. Он поклялся, что никогда не предавал короля или отечество. Неужели он мог совершить измену, «соблазненный обещаниями французского монарха»?
Речь его не произвела впечатления на палату общин. Дни Саффолка были сочтены: необходимо было найти козла отпущения, чтобы возложить на него ответственность за недавние катастрофы и унижения во Франции и за дурное правление дома. 26 января разгневанный парламент ходатайствовал перед королем об аресте Саффолка и привлечении к суду, в то время как палата общин подготовила билль о предъявлении обвинения. Палата лордов предпочла занять выжидательную позицию и ничего не предпринимать, пока в адрес Саффолка не огласят конкретные обвинения. В то время как герцог содержался в Тауэре, короля и столицу в целом непрерывно охраняло большое число вооруженных ратников лондонской городской стражи, а «люди не знали, чего ожидать, и пребывали в страхе, видя, как лорды являются в Вестминстер и в парламент во главе многочисленных своих отрядов». Под влиянием Йорка совет послал уполномоченных в Норфолк, дабы они положили конец тирании, чинимой там на местах доверенными лицами Саффолка, Томасом Тадденхемом и Генри Хейдоном.
7 февраля палата общин передала королю официальную петицию о предъявлении Саффолку обвинения. Она включала в себя целый перечень серьезных проступков, самым тяжким из которых было совершение государственной измены: в июле 1447