— Магистр Магади, — первым заговорил отец, — нам нужно, чтобы вы вспомнили всё, что касается ученицы Алисии Боун. Последние дни, встречи, разговоры, особенно всё необычное и мелочи. Не сдерживайтесь.
Она кивнула, слегка хмурясь.
— Алисия — способная девочка, — начала она. Голос звучал ровно, но в нём уже проскальзывало беспокойство. — Очень способная. Глубокая чувствительность, высокий магический потенциал, нестандартное мышление. У неё не так много друзей, но она честная, упрямая, иногда даже слишком. Я никогда не замечала за ней ничего странного.
— А в последние дни? — уточнил отец.
Магади задумалась, нахмурив лоб.
— Она выглядела немного тревожной… говорила, что чувствует странное напряжение вокруг. Я посоветовала ей не зацикливаться. Думала, это просто волнение перед экзаменами.
Отец слегка склонил голову.
— Что ещё? Любые мелочи.
Магади сделала вдох, потом снова посмотрела на нас.
— Ах да. Тренировочный экзамен по элементарному контролю. Я помню, потому что проверяла бумаги. И тогда Маркус де Гард подошёл к ней. Кажется, звал на какую-то вечеринку. Он явно оказывал ей знаки внимания, но я не могу сказать, что она как-то позитивно на это реагировала.
Я напрягся. Мне никогда не нравился этот мутный типчик и вообще было странно, что он куда-то звал Алисию. С чего это?
— Вы уверены?
— Уверена, что звал. А вот куда именно — не расслышала. Мне это тогда показалось чем-то незначительным. Но, если не ошибаюсь, речь шла о сегодняшнем вечере.
Я почувствовал, как по спине прошёл холодок.
Сегодня. Вечеринка. Все сходится.
Я стиснул зубы, не позволяя себе сорваться. Эмоции были как кипящий котёл, но я знал — если дам волю гневу сейчас, это только помешает.
В который раз за сегодня я порадовался бесконечным, выматывающим тренировкам. Именно они позволяли мне сейчас сохранять адекватность.
Отец выпрямился, как стальная пружина, готовая расправиться в любую секунду.
— Маркус де Гард. В первую очередь привести его друзей. Всех, с кем он контактировал сегодня и в последние дни. Немедленно.
Агент уже тянулся к записям.
— Кроме того, — продолжил отец, не сбавляя темпа, — развернуть оперативную сеть. Проверить все дома, которые принадлежат семье де Гард. Не только в столице. По всем регионам, включая приморскую зону и горный сектор. Без предупреждения. Немедленно.
Магади побледнела.
— Вы думаете что он сделал что-то серьезное и плохое?
— Я думаю, что мы должны все проверить, и только потом делать выводы, — ответил отец сухо. — Спасибо, магистр. Вы свободны.
Она кивнула и, не оглядываясь, вышла.
Я смотрел ей вслед, потом перевёл взгляд на отца.
— Это не слишком... масштабно? — спросил я осторожно.
Он даже не повернулся.
— Альберт, если ты знал бы, сколько молодых магов исчезают каждый год при таинственных обстоятельствах — и как редко мы находим их хотя бы живыми, — ты бы не задавал этот вопрос.
Я промолчал. Он был прав. И в глубине души я понимал это.
Глава 37. Старая таверна
Альберт де Вуизар
Обычно, когда становилось тяжело, я уходил вглубь себя, настраивал ментальный поток, запускал защитный щит — всё, что угодно, лишь бы приглушить внешний шум. Я знал, как справляться с чужими эмоциями, с мыслями, с болью. Но не с этой.
То, что я почувствовал сейчас от сидящего напротив не имело ничего общего с обычным раздражением или испугом, который испытывают люди перед допросом. Тут не было ни капли раскаяния. Ни намёка на вину. Только скука, раздражение и... извращённое наслаждение от того, что он вот уже несколько лет безнаказанно делал всё, что хотел.
А его "друзья" — если их можно так назвать — были ещё хуже.
Когда первого из них ввели в допросную комнату, я подумал, что он хотя бы попытается притвориться. Нет. Он вальяжно устроился на стуле, закинул ногу на ногу и с ленивой ухмылкой оглядел собравшихся. Даже присутствие моего отца и людей из тайной канцелярии его не смутило. Мерзавец передо мной был полностью уверен в своей безнаказанности.
Именно это бесило сильнее всего.
— Зря вы это начали, — бросил он с усмешкой. — Мы же просто развлекались. А если кому-то из девок не понравилось — их проблемы. Мало ли кто ноет. Все они хотят одного: прижаться к титулу, а потом поплакаться, что обманули.
Услышав это в первый раз я был настолько потрясен, что даже замотал головой надеясь на то, что мне все это показалось и я ослышался.
Хуже всего было даже не то, что он говорил — а то, что он верил в это. Он не просто не считал виновным себя или де Гарда. Он вообще не считал жертв людьми.
Для него это были "мелкие", "дешёвки", "молчащие игрушки", которым надо быть благодарными, что их хоть кто-то заметил.
И ведь я видел, что в его голове — это даже не самая ужасная часть.
Я глубоко вдохнул и усилил защитный барьер. Без него я бы с трудом удержался на месте. Один из наблюдающих преподавателей бросил на меня быстрый взгляд, но ничего не сказал. Он знал, что происходит. Все уже знали.
Де Гард и его компания — не просто избалованные выскочки, подлецы и засранцы. Они были опасны.
Садисты. Настоящие. Выращенные в тепличных условиях, где им всё позволяли, где слуги молчали, а преподаватели отводили взгляд. И чем дальше я в это погружался, тем сильнее ощущал, как закипает моя магия.
Нельзя. Я должен быть хладнокровным. Это всё запишут. Всё, что я делаю, будет проанализировано и использовано. Я — менталист, и мои реакции опасны.
Но когда второй приятель заговорил о том, что "у сироток и так, наверное, ничего ценного не было, кроме тела", я просто встал.
— Перерыв, — коротко бросил я и вышел в коридор, хотя не имел никакого права распоряжатся.
Я чувствовал, как во мне поднимается тошнота, почти физическая, почти болезненная. Хотелось выдохнуть, только выдох не шёл.
Они знали, что творят. И знали, что почти неприкасаемы.
По закону — да, они были в безопасности. Закон, конечно, говорит