Собственно, эта штуковина уже прошла успешную обкатку на личном оружии (энергии двух-трех таких алмазиков вполне хватает, чтобы телепортировать небольшой пистолет). Результаты отличные. Лично знаю людей, которым этот фокус спас жизнь.
Кстати говоря, хотя у всех участников экспедиции магвещицы есть, для большинства это именно огнестрельное оружие — пистолеты, изготовленные по единому стандарту. Стреляющие особыми пулями, тоже заряженные кварцевым порошком, причем с искровым эффектом: ограничивают магию, да не для чудовищ (что им пистолетный калибр!), а для людей. Для этого, конечно, пришлось перенастроить частоту искрового поля, но задача в принципе несложная, у Ордена давным-давно имелись на этот счет и исследования, и готовые разработки. Как я и подозревал. Не только иностранные державы строили планы по борьбе с детьми-волшебниками!
А вот руководству экспедиции магвещицы сделали на заказ: мне — глефу, Лане — флейту, Аркадию — серп, Вальтрену — саблю (он выбрал ее, а не меч, сказав, что сабля более универсальна). А вот Лалия и Ксантиппа сказали «нет, спасибо» и отдали предпочтение тем же стандартным пистолетам. Мол, легко, практично, надежно, убойно. Мурат Исмаилов выбрал нож, к моему удивлению: я думал, уж кто-кто, а бывший ССО-шник тоже возьмет огнестрел. Ну и Платова отличилась, оформив свой артефакт в виде арбалета. Мол, с детства увлекалась исторической охотой, но терпеть не могла искать не попавшие стрелки — вот пусть сами возвращаются!
Аркадий, в отличие от нас, серп на виду не держал, но я видел магические щупы, сформировавшиеся вокруг его пальцев — чуть что, он готов был ударить. Аналогичным образом поступили и трое наших боевых магов, включая Мурата. Платова никакого оружия не достала, просто наблюдала с интересом.
— Пока хватит, — сказала Ланочка, опуская флейту. — Я же не могу играть весь день! Мне нужно пойти умыться, заняться своими делами… А потом, может быть, я поиграю вечером! И не только я одна! — Она оглянулась на остальных. — Я точно знаю, что как минимум Вальтрен и наш архистратиг умеют играть на музыкальных инструментах! А Ксантиппа и Намира отлично поют! А Кирилл здорово танцует!
Ну, насчет «здорово» я бы не сказал, в профессиональную труппу меня бы не взяли. Но да, за истекшие годы прокачался неплохо: Рине и Лёвке слишком нравились танцы, чтобы я мог позволить себе совсем пренебречь этим хобби!
Намирой звали боевую магичку, одну из тройки, которая сейчас явилась охранять нас от возможного покушения щупалец.
Щупальцы чуть покачивались у нас над головами.
— Мы охотно еще тебе споем и станцуем, и сыграем, — продолжила Лана, причем эмоции, которые я получал по связи, выражали материнскую строгость, дружелюбие, уверенность в будущем, легкое любопытство и стремление сменить род деятельности. — Но потом. Потом. Вечером… — Ее эмоциональный фон начал выражать готовность ждать, затем она подумала немного и добавила: — Хм, в смысле, я имею в виду, через половину нашего суточного цикла! Это недолго, для тебя так особенно! Чаще никак не можем. Дел у нас много, мы далеко от дома, нам надо много усилий прикладывать, чтобы остаться в живых.
Щупальца еще немного покачались у нее над головой и медленно поднялись. Огромные пели разогнулись, кончики с «глазами» и «ушами» на концах исчезли.
— Потрясающе! — проговорила Платова, провожая их взглядом. — Неужели он понял? Как?
— Возможно, считывал эмоции? — предположил Аркадий. — Поправьте меня, господа Урагановы, но, по-моему, вы все — настоящие профи передавать смысл эмоциями, без слов.
— Есть такое, — пожал плечами я. — Меланиппа постаралась.
— И заодно подрядила нас на бесплатное выступление! — заметил Мурат.
— Как это бесплатное? — спросила Лана. — А то, что мы здесь в безопасности от хищников, и воздух есть, и летим, куда нам нужно — это как?
— Логично, — кивнул архистратиг. — Но все-таки кое-что меня заботит.
— Что именно? — насторожился я.
— Лана пообещала мой бенефис, — объяснил он, — а я только на фортепиано умею. Здесь же, как назло, ни одного.
— Я могу вам на ноутбуке эмулятор включить, — тут же с усмешкой предложила наш психиатр.
Аркадий поморщился как от зубной боли.
— Опять! Не было печали… — пробормотал он. — И вообще, я только две песни помню!
— Ну, это на две песни меньше играть Лане, — заметил я.
Наш архистратиг поглядел на меня с выражением «И ты, Брут!». Ничего-ничего, пусть отдувается! Лана и меня подрядила, я же не трепыхаюсь.
Аркадий с Вальтреном в самом деле умеют играть на музыкальных инструментах, так как оба получили разноэпоховые версии классического образования. Вальтрен зажигает на гитаре вполне прилично, поскольку регулярно практикуется. То ли чтобы девушек кадрить, то ли ему просто нравится. «Уровень неплохого кабака», как он сам говорит. Аркадий кое-как бренчит на фортепиано: в детстве его учили, потом он забросил, и сейчас может сыграть только пару до автоматизма заученных мелодий, которые обычно исполняет по просьбе отца. Так мы с девчонками об этом и узнали: случайно заглянули к ним в гости как раз, когда Андрей Васильевич в очередной раз попросил сына помузицировать. Но Лана когда-то давно мне говорила, что большинству хищников Междумирья на качество игры откровенно пофиг, лишь бы исполнитель держал ритм.
Хотя киту, может, и не пофиг как раз.
Ну, в любом случае Ксантиппа у нас действительно настоящая певица… То есть, была бы, если бы тренировала голос, а не интеллект. Но задатки у нее потрясающие. Намиру Огдет я сам не слышал, однако Лане доверяю. Похоже, быть у нас любительской самодеятельности!
* * *
Утренняя страшноватая побудка разрешилась в почти комическом ключе — по крайней мере, до вечера. Конечно, только в том случае, если Лана правильно поняла намерения и побуждения нашего «транспорта». Вообще-то у меня было больше доверия инстинктам животного, чем прихоти разумного существа (а у меня складывалось впечатление, что кит разумен в достаточной степени). Сознательная личность может в любой момент может изменить мнение, или обидеться на наш выбор репертуара, или просто, образно выражаясь, «встать не с той ноги» — и что мы тогда будем делать?
Поэтому Аркадий постановил не расслабляться, выставить охрану периметра, поддерживать боевую готовность и вообще смотреть в оба.
— Пока оставляем две вахты