Взять того же Пепе альт Виньо из дома Синей Летяги. Он как-то проговорился, что из гостиниц, где останавливается в странствиях, старается улизнуть через чёрный ход, поскольку в большинстве случаев не имеет и медного гроша для оплаты комнаты — всякая оказавшаяся в кошельке монета немедленно пропивается и проедается. А Пирелло? Он вообще родился в вирулийских трущобах и неизвестно, умывался ли до совершеннолетия другой водой, кроме той, что плескалась под сваями его родного дома. А туда же! С вечера потребовал, чтобы к рассвету слуги нагрели котелок воды — он будет бриться! Какие слуги в форте? Ну, предположим, комендант Айо выделил двоих солдат, чтобы те помогали менестрелям устроиться во временном жилье, но уж чистить сапоги или бегать по мелким поручениям, они уж точно не были обязаны.
Ланс с вечера слегка нашумел на подчинённых. Повысил голос, чего раньше никогда не позволял себе. Даже если намеревался бросить перчатку. Претензии, высказанные холодным тоном, всегда ранят больнее. Но ту т не сдержался. Досталось всем — и «непревзойдённому» Эрике альт Дако, и суровому и мужественному Лобо альт Эскобану, и тихому и незаметному бретёру Рую альт Сомаро, и кривоногому Лаго альт Браццо… выслушали немало нового о себе и самые безобидные из команды — красавчик Ридо альт Сантош и толстяк Уго альт Тардин. Если остальные пытались возмущаться и оправдываться, то эти двое приняли упрёки, как должное и, не проронив ни звука, ушли спать.
Лобо альт Эскобан, когда схлынула первая волна гнева Ланса, пообещал, что проследит, чтобы все менестрели не пытались выгадать особых удобств, а ночевали, как любой солдат или офицер из артиллерийской команды форта, то есть вповалку под плащами и тонкими одеялами.
Сам альт Грегор долго не могу уснуть, поскольку мучился вопросом — справедливо ли он поступил? Мимоходом обидел людей, которые готовы жизнь отдать за свою родину и пришли делать это совершенно добровольно. Ведь если бы не трагерские менестрели, то ему с Регнаром пришлось бы встречать браккарскую армаду вдвоём. Хорошо для песен и баллад о героической смерти, но войны выигрывают не те, кто красиво погиб, а те, кто безжалостно и неотвратимо уничтожает врагов. Вряд ли два аркайлских мага-музыканта справились бы с этой задачей, даже если допустить, что по силе они превосходят любого из местных.
Глава 3
Ч. 2
Нынче утром Ланс смотрел на трагерских музыкантов едва ли не с умилением. Всё-таки молодцы. Поворчали, но подчинились. Никто не попытался бунтовать или, скажем, не потребовал вернуть его в Эр-Трагер. Все готовы сражаться.
Любопытно, а как обстоят дела у Регнара? Получалось ли у него управлять своенравными менестрелями, не прибегая к ругани и крикам? Нашёл ли общий язык? Уж на него, скорее всего, доносы не писали.
И тут у альт Грегора опять испортилось настроение. Захотелось наорать на подчинённых, затопать ногами, а некоторым и подзатыльник дать, даром что за редким исключением, все — дворяне из старинных Домов. Вот как можно идти в бой плечом к плечу с людьми, которые строчат на тебя кляузы? Это что, сражаться с браккарцами, а на своих оглядываться — не воткнёт ли кто-нибудь нож в спину? Хотя Ридо альт Сантош обещал приглядывать за его тылом. Но можно ли верить самому прану Ридо? Вдруг, он играет роль, втираясь в доверие, чтоб выждать и нанести неожиданный удар?
Ну, нет! Ланс тряхнул головой, прогоняя дурные мысли.
Так вообще можно перестать верить людям, искать в каждом врага. А зачем тогда жить? Окружённый недоброжелателями — всё едино что мертвец. Пока ещё душащий, пьющий, говорящий. Откушивающий за общим столом, но мертвец. Ибо душа его мертва. Не может человек ожидать подвоха от всех, кто находится рядом. Только дружба и любовь способны вдохнуть жизнь в человеческую душу.
Менестрели стояли в очереди к бадейке с водой. Лобо альт Эскобан весело плескался, брызгаясь и фыркая. Остальные с интересом смотрели на него. Кто-то с улыбкой, кто-то с гримасой отвращения. Толстяк Уго альт Тардин лениво переговаривался с непревзойдённым Эрике альт Дако. О чём? Да кто его знает? Может о свежем морском ветре, от которого красавчик Ридо альт Сантош ёжился и придерживал ладонью ворот рубахи, закрывая горло? Или о том, что Пепе альт Виньо первую ночь за последний месяц лёг спать трезвым — где на острове, превращённом в крепость найдёшь вино? Кривоногий старикашка Лаго альт Браццо топтался за спиной прана Лобо, заискивающе заглядывая ему через плечо и держал наготове широкое полотенце. Ну, понятно, старик спит и видит, чтобы вместо аркайлского командира в их отряде появился родной, уроженец Трагеры, и Лобо лучше других подходит на эту роль. Руй альт Сомаро бесстрастно разглядывал облака. Он почти всегда предпочитал именно такое времяпровождение. Поначалу его пытались разговорить, но потом отстали. Бесполезно. Всё равно, что пытаться поболтать с колодой или камнем у дороги.
— А как к вам попала эта замечательная трубка? — пран Айо наконец-то оторвался от изучения браккарского флота. — Вы же сами сказали, что айа-багаанцы не раздают своих изобретений чужестранцам.
Ланс невесело усмехнулся, вспоминая «Бархатную розу» и водоворот у островов Святого Игга.
— Это длинная история. Можно сказать, что зрительная трубка досталась мне по наследству от капитана одной фелуки.
— Ныне покойного?
— Увы… Люди смертны.
— И порой внезапно смертны, не так ли?
— Трудно возразить. Капитан Махтун алла Авгыз скончался очень внезапно. Впрочем, вся его команда тоже. Выжил один я. Но в память о нашем знакомстве с айа-багаанцами мне остались две трубки. Одна у вас в руках. А вот и вторая. — Ланс вытащил из-за пояса флейту-пикколо, о которой в последнее время стал забывать.
Уму непостижимо. Менестрель, живущий больше тридцати лет одной лишь музыкой, не мог выкроить время, дабы сыграть что-либо для души. Проклятая война. Всё ведь из-за неё.
— К сожалению, в музыке я ничего не понимаю, — покачал головой трагерец. — А вот это… — Он покрутил в пальцах зрительную трубку, не решаясь с ней расстаться. — Это чудесное изобретение. Даже не верится, что человеческий разум способен на такое без вмешательства высших сил.
— Ну, раз она так вам понравилась,