Менестрель неплохо читал по-браккарски — спасибо Дар-Шенну по прозвищу Злой Язык. Их буквы немного отличались от принятых на материке и южнее. Были более угловатыми и узкими, а вдобавок заострялись, как кинжалы, там, где айа-багаанцы, например, рисовали красивую вязь, не уступающую лучшим кружевам. Многие соотечественники Ланса напрочь отказывались понимать письменную браккарскую речь, хотя вслух могли болтать с островитянами о чём придётся и сколь угодно долго. Требовали переписчиков, давая заработать целой армии ушлых грамотеев. Ну, пусть не армии, но две роты кормились в одном только Аркайле, не говоря о малых городах и торговых миссиях.
Альт Грегор никогда не понимал подобной спеси. Нет ничего проще, чем выучить десяток или два отличающихся буквиц. Если кто туго соображает, то потратить немного времени и сил. Ведь те, кто упрямился, напрочь лишили себя удовольствия восхититься названиями браккарских каракк, выписанных вдоль бортов яркими красками. Некоторые сияли надраенной медью и даже золотом. Ну, конечно, если у тебя под рукой, кроме умения читать, есть ещё и айа-багаанская зрительная трубка.
В правой линии шли трёхмачтовые суда с большим водоизмещением и дальнобойными ушками. Принадлежали они Высоким Домам и Домам менее знатным, но сколотившим хорошее состояние, в том числе и на грабежах материка. Их названия отличались выспренностью и избыточным самолюбованием, которым, по мнению Ланса, грешили все до единого браккарцы, просто не у каждого эти недостатки выпячивались так же сильно, как гниющая культя у нищего, побирающегося на паперти.
В левой линии заходили каракки помельче. Их водоизмещение не позволяло нести много дальнобойных пушек. Две мачты. Знамёна небогатых Домов. И названия кораблей не слишком выспренные. Ну, «Злая чайка», «Ворон смерти», «Чёрная акула», просто «Каракатица»… Последняя, кстати, смотрелась очень неплохо, напоминая «Лунный гонщик», нашедший свой конец в объятьях кракена. Шли, влекомые туго натянутыми парусами, «Красотка Телла» и «Любимая Айла». Кто такие? Возможно, чьи-то жёны, матери или любовницы.
Правая линия судов, сияла в подлинном, а не в переносном значении этого слова. Трёхмачтовые каракки — на фоке и гроте прямые паруса, а на бизани — «косой», треугольный, как на айа-багаанских фелуках. Высокие надстройки квартердека и фордека разукрашены в яркие цвета. Не синий и красный, а ультрамариновый и алый. Если жёлтый, то сияет, как спелый лимон. Не охра, а свежесорванный с ветки абрикос, сладкий, как поцелуй южной красотки. Позолота. Надраенная до боли в глазах медь. А имена-то, имена кораблей какие! «Молот Святого Брунна», «Сердце Тер-Порта», «Гнев Вседержителя», «Подвиг Святого Йона», «Надежда Севера», «Морская королева»…
И наконец, флагманский корабль — «Гордость Бракки»! Его менестрель разглядел не сразу. Впереди главной каракки, построенное на верфях островитян взамен пущенной на дно в проливе Бригасир «Заступницы Бракки», двигались два десятка кораблей авангарда. Такие же яркие и расфуфыренные, как чудесная птица павлин — любимые украшения быта княгини Зохры, от которых не знаешь, куда спрятаться в аллеях сада. Жирные, наглые. Они могли подойти и клюнуть в колено, ощущая монаршью благосклонность и, следовательно, полную безнаказанность.
Очевидно, браккарцы тоже верили, что возмездия за грехи не будет ни на этом свете, ни на том. Так бывает. Ну, возомнили себя любимцами Вседержителя, которым прощается всё. Ничего. Поглядим, как пойдёт война на этот раз…
— Замечательная игрушка, капитан Ланс! — проговорил пран Айо. Альт Грегор, увлечённый строем кораблей, совсем про него забыл. — Если не ошибаюсь, такие делают на Айа-Багаане?
— Да, забавная штучка, — кивнул альт Грегор. — И весьма полезная.
— Никогда даже в руках не держал, — с завистью проговорил трагерец.
— Немудрено. Айа-багаанцы хранят изделия своих мастеров, как зеницу ока. Тут только дай слабину, сразу разгадают секрет, начнут делать по всему материку и южане утратят преимущество на море. — Ланс улыбнулся. — Это они так думают.
— Они не так уж неправы. И разгадают, и украдут. Лично я отдал бы многое, чтобы в бою разглядывать врага сквозь вашу трубку.
— На время боя не обещаю, но прямо сейчас можете попробовать.
Менестрель протянул хитрое приспособление капитану, который принял его с некоторой опаской.
— Говорят, для изготовления таких трубок используют магию.
— И что с того? Я использую магию каждый день. Иногда по нескольку раз в день.
— Так это для музыки!
— А какая разница? Вот вы же слушаете мою музыку, не боясь заразиться дурной болезнью? — Ланс едва сдерживал смех. Люди — странные существа. Они могут слушать выступление странствующего музыканта или придворного мага, когда весь воздух в зале или над площадью дрожит и едва не искрится от магии, когда Сила клокочет, бурлит и вырываясь на свободу превращается в звуки и аккорды, и при этом не испытывать ни страха, ни угрызений совести. Но стоит им узнать, что магию якобы использовали, чтобы отшлифовать две стекляшки, напоминающие по форме зерно чечевицы, как сразу начинаются сомнения, самых храбрых одолевает робость и нерешительность. — Берите смелее! Как пользоваться, знаете?
— Да. Видел и не раз.
Альт Бароу приставил один конец зрительной трубки к левому глазу.
— Будет удобнее, если второй закрыть, — подсказал Ланс.
— В этом нет необходимости. — Пран Айо провёл большим пальцем по шраму на щеке. — Мой правый глаз ничего не видит со времён того же сражения.
— Прошу прощения. Не знал.
— Что вы! Не стоит извиняться. Я горжусь тем, что потерял часть зрения во имя защиты своей родины.
Комендант форта припал к зрительной трубке и надолго замолчал. А ведь и правда, такие приспособления сильно облегчили бы работу артиллеристов — и сухопутных, и морских. Но если изобретение разойдётся по миру, оно запросто может угодить в жадные лапы браккарцев. Может, поэтому уроженцы южных островов и не пускают зрительную трубку «в люди», что боятся вреда, который она может причинить, встав на службу воинственным северянам.
Пока пран Айо наслаждался зрелищем приближающейся эскадры, Ланс следил за выбравшимися, наконец-то, из казармы заспанными и недовольными менестрелями. Вот что за народ эти музыканты? Подавай им удобства —