Я и не подозревал. У меня был опыт, квалификация и добросовестное отношение к делу; мне и в голову не приходило, что я не смогу найти другую работу. Но оказалось, что мы находимся в состоянии рецессии, или депрессии, или что-то в этом роде, когда не хватает рабочих мест. На рынке был переизбыток людей с моим опытом и квалификацией, и, очевидно, я был слишком стар и слишком квалифицирован для работы начального уровня. И каждый раз, когда я приходил на собеседование, моя одежда становилась чуть более поношенной, а манера — чуть более отчаянной, и через некоторое время меня уже никто… не видел.
Мои сбережения закончились, я потерял дом, жена вернулась к родителям и забрала детей, и почти сразу после этого я оказался на улице. Вместе с другими людьми, которые потеряли всё.
Это урок, который вы не должны забывать. Неважно, как много вы работаете и сколько у вас денег; у вас нет ничего, что мир не мог бы отнять. Единственное, что стоит между такими людьми, как вы, и такими, как я, — это один по-настоящему плохой день.
На самом деле, жить на улице не так уж и плохо. Это становится чем-то вроде облегчения, когда, наконец, понимаешь, что можешь перестать бороться. Что всё кончено. Тебе не нужно беспокоиться о работе, платить по счетам, заботиться о семье или принимать решения. Больше нет обязанностей, больше не нужно ложиться спать рано утром, беспокоясь о будущем. На улицах всё сводится к тому, что находится прямо перед вами: найти, что поесть и попить, чем укрыться от дождя и согреться, а также найти достаточно безопасное место для ночлега. Вам не нужно беспокоиться о завтрашнем дне, потому что вы знаете, что завтрашний день будет таким же, как сегодняшний.
Интересно, что вы больше не называете нас бездомными. Просто уличными людьми. Как будто улица — это место, где мы решили быть, что улица — это наше место. Вы не называете нас бездомными, потому что это может означать, что кто-то должен приютить нас. Если бы вы встретили на улице бездомную собаку, мокрую, дрожащую и голодную, вы бы взяли её к себе домой, не так ли? Дали бы ей еду и питьё и укрыли одеялом перед камином. В холодную ночь я бы не отказался от этого. Но нет, вы просто проходите мимо, игнорируя наши протянутые руки и написанные от руки таблички, стараясь не смотреть в глаза, потому что тогда вам пришлось бы признать, что мы реальны и что наши страдания реальны.
Для вас мы мертвы. Я не знаю, почему я покинул город. Никаких особых причин. Однажды утром я встал и пошёл. Шёл, пока не кончились улицы. Вы всё ещё уличный человек, если здесь нет улиц? Местность была красивой и совершенно неумолимой. Стихия становится немного ближе и настойчивее, и вы скучаете по общению с людьми. В конце концов я добрался до города мёртвых.
Я остановился, чтобы оглядеться. Вокруг города мёртвых нет заборов: ни колючей проволоки, ни ворот. Ничто не удерживает мертвецов, потому что они не хотят никуда идти. У них нет ни цели, ни амбиций, ни любопытства. Они мертвы. Они больше ничего не хотят и ни о чём не заботятся. Просто трупы, поднятые из могил и получившие небольшой толчок, что заставил их двигаться. Мы поместили их в города для мёртвых, потому что они должны были где-то быть, и там они и остались.
Я никогда не был в городе мёртвых, поэтому зашёл туда. Просто чтобы посмотреть, что там есть интересного.
Мертвецы не обращали на меня никакого внимания, смотрели сквозь меня, как будто меня там и не было. Но я уже привык к этому. Городок был не очень большим, просто блочные дома ровными рядами по обе стороны от грунтовой дороги. Ни света, ни удобств, ни комфорта. Потому что мёртвым они не нужны. Многие даже не ходили, просто стояли и смотрели в пустоту. Некоторые всё ещё спотыкались, шатались с места на место, движимые каким-то смутным порывом, каким-то последним угасающим воспоминанием о чём-то незавершённом. Одежда на них была истлевшей и потрёпанной, но большинство трупов продолжало ходить. Они не замечали ни друг друга, ни окружающего мира. Их мозги были мертвы, лишены разума и смысла. Их город был в полном беспорядке, как и они сами. Мёртвые не заботятся о внешнем виде. Они не так уж плохо пахли, вдали от своих могил, от них веяло сухостью и пылью, как от осенних листьев на ветру. Я привык к вони, исходящей от людей, живущих на улицах. Жизнь пахнет хуже, чем смерть. Я шёл по грязной улице, осторожно пробираясь между мертвецами.
Не потому, что боялся их, а потому, что не хотел, чтобы меня заметили. Я всё ещё почти ожидал, что кто-нибудь подойдёт и скажет мне уйти, что мне здесь не место, что мне не место в городе мёртвых. Но никто не смотрел на меня, когда я проходил мимо, и не реагировал на звук моих шагов на тихой улице. У мёртвых было много общего с живыми: им было наплевать на моё присутствие.
Я никогда не видел, чтобы мёртвые полноценно пользовались предоставленными им домами. Иногда они могли ненадолго прилечь на кровать, хотя, конечно, не спали; как будто они помнили, что делали это, даже если уже не помнили почему. А иногда они входили и выходили из дверей, снова и снова. Предположительно по той же причине.
Я не видел, чтобы они что-то делали. В основном они просто стояли, словно ожидая чего-то. Как будто чувствовали, что где-то должны быть, что-то делать, но уже не знали, что и зачем.
Я нашёл кровать в комнате в доме, которая всё ещё оставалась относительно нетронутой. Я забаррикадировал дверь, чтобы меня не беспокоили, и немного поспал. Даже сырая и пыльная кровать может быть верхом комфорта, когда ты привык к подворотням у магазинов и картонным коробкам. Темнота меня не беспокоила, как и мертвецы за окном. Утром я отправился на поиски еды и питья, но, разумеется, ничего не нашёл. Я ходил по округе, но вокруг были только мертвецы и дома, которые им были не нужны.
Я видел, как один мертвец просто упал без всякой видимой причины. Никто из других мертвецов этого не заметил. Я подошёл к нему и присел, сохраняя дистанцию. Его лицо было пустым, а глаза ничего не видели.