Стиснув зубы, я наблюдаю, как он метр за метром нагоняет меня.
Ну уж нет, дружок. Я готов его выкинуть и иду на опасное сближение.
Наши борта начинают касаться друг с другом и скрежетать.
Казалось бы, у него преимущество, но я все же умудряюсь влететь в поворот первым, он отстает.
Теперь уже ему меня не догнать я иду сначала на корпус, а потом и на два впереди. Так мы идем все шесть кругов.
Финиширую с огромным преимуществом.
Заезжаю на закрытую площадку, смотрю на уровень топлива в баке. Все отлично, еще три четвертых.
Теперь надо глядеть в оба. От синдикатских можно ожидать любой гадости. Могут подсыпать чего-нибудь в бак, могут порезать перед стартом резину.
Вижу, что Костя в бешенстве.
Видимо, у него сдают нервы.
Он бросился на меня почти с кулаками.
— Тише, тише. Люди смотрят. Ты что, Кость?
Теперь я его отвожу в сторону и тихо спрашиваю:
— Что не так? Что тебя не устраивает?
— Ты совсем опупел?
— Я что-то не пойму, чем ты недоволен. Тебе надо было, чтобы тринадцатый выбыл, так он выбыл. Какие претензии?
— Ты хочешь сказать, что это ты его выбил? — он почти брызгал слюной от злости.
Я поморщился и отстранил его от себя рукой.
— Нет, с неба прилетел ангел небесный и выкинул его с трассы. А кто по-твоему его выбил? Конечно, я.
— Ты там был ни при чем, все видел.
— Что ты видел? Костя, — я укоризненно покачал головой, — я тебе высший пилотаж показываю, я управляю потоком машин сзади так, что твой тринадцатый вылетает и комар носа не подточит, а ты тут слюной брызгаешь…
Он был поражен моей наглостью.
Отчасти сказанное мною было правдой, но я рассчитывал на кучу малу, и у меня не было гарантий, что именно номер «13» вылетит во вешнюю бровку.
Но столкновения были во многом спровоцированы мной.
Но это и неважно. Мне никто не запрещал пользоваться ситуацией и приходить первым. А в бою, как известно, все средства хороши.
— Иннокентий Борисович очень недоволен, — пробубнил Костя
— Ты успокойся и пойди доложи, что так и было задумано. Задача выполнена. Кто следующий?
Мне нужно продержаться в лидерах еще один заезд, а потом они уже ничего не сумеют со мной сделать.
Они не смогут лишь меня победы. Я все время поглядываю за машиной, чтобы обезопасить автомобиль и себя в следующем заезде.
После того как откатались все участники, во полуфинальный заезд попали пары победителей из первых. На этот раз мне нужно было «выставить» гонщика, участвующего под номером «7».
Костя сообщил об этом с абсолютно равнодушным видом, и я понял, что моя судьба предрешена вне зависимости от того, сумею ли я выполнить «затирку».
И вот я уже у стартовой линии, до начала гонки считанные минуты, мы ждем, пока подъедут последние две машины.
Нас снова шесть. «7»-ка, которую я должен выбить, стояла рядом с моей машиной.
Было бы здорово, если бы он на старте пошел первым, а я пристроился ему в хвост паровозиком.
Посмотрев по сторонам, я понял, что второй заезд будет сложнее первого.
В идеале мне нужно четырех сильных гонщиков все время держать после себя.
Судья вглядывается в лица каждого гонщика, чтобы убедиться, что готовы.
Ищу затирщиков из синдиката, но никого не нахожу. Похоже, что в этом заезде я один.
Взмах флагом! Старт!
Трогаюсь с места, чувствую, что колеса чуть подбуксовывают. Немного убираю газ.
Мне кажется, что я стою на месте. На самом деле — нет. Просто буксуют и медленно движутся вперед все машины.
Некоторые слегка заносят бока.
Наконец, моя копейка цепляется шипами за лед, и начинает набирать.
«7»-ка чуть на четверть капота вырывается вперед, я иду вторым. Остальные немного отстают.
Еще ничего не решено. Стартовая толкотня. Слева Жигули под номером «16» притираются ко мне боком. Это притормаживает мое движение.
Не поворачиваю головы. Даю чуть руля вправо, «отлипаю» от него. Набираю скорость дальше. Тяга отличная.
После старта я второй. «7»-ка уже впереди. Тот факт, что позицию не потерял, а занял что хотел, может служить благим знаком.
Справа ближе к внешнему краю ипподромной трассы несется гонщик из тольяттинской команды.
Разгадываю его маневр.
Его задача у самого поворота стремительно атаковать сверху-вниз от внешки к внутренней, чтобы вклиниться между мной и «7»-ой.
— Вас здесь не стояло, — бормочу себе под нос одесскую фразу.
Боковым зрением чувствую справа тольяттинца. От него исходит осязаемая угроза.
Похоже, что наша тройка лидеров определилась.
Выискиваю глазами траекторию, за которую можно зацепиться.
Тольяттинец все же делает ошибку, он начинает газовать, пытаясь вырваться вперед, но лишь выбрасывает стену снега из-под колес. Его «задница» завиляла, и он потерял первоначальный импульс.
Я же «ставлю» машину в управляемый занос на пару секунд раньше, не снижая скорости.
Ощущаю всю «прелесть» позиции второго.
Слышу в резкий тяжелый хлопок. В салоне моментально темнеет.
Лобовое все закрыто плотной смесью снега и крошащегося льда.
Ничего не видно. От слова совсем. Не хочу тратить ни секунды на суету и страх. Иду «по приборам». Все дело в выборе: дворники или пониженная на коробке передач.
Включаю дворники, только когда интуитивно вывожу из виража машину напрямую.
Важны даже сотые доли секунды.
Отлично. Я все так же работаю вторым номером. Ничего не поменялось.
Да. Первым ехать куда приятнее. Смотрю в зеркало. Никто не расслабляется, сзади идет жесткая борьба.
Последние три машины подтягиваются к нам. Один из догоняющих на выходе из поворота обошел тольяттинца. Он на полном газу обошел соперника по какой-то невообразимой траектории.
Вот она — неоднородность ледяной поверхности трассы.
Чувствую, как стучит сердце в груди.
Собираюсь на следующем повороте показать обманный маневр. Уверен, что «7»-ка купится на него.
Обгонять по внешней нужно сейчас. Потом будет невозможно.
После первого круга глубокий слой ледяной крошки собирается на внешнем радиусе, что делает атаку с упором о внешний вал бессмысленной и практически невозможной.
Машина просто зарывается и не едет.
Дав рулем вправо, моргаю фарами, мол, что ты тащишься, как черепаха. Уступи дорогу победитель. Мне нужно лишь отвлечь моего соперника.
Есть! Он тоже едва сместился вправо метров за сто пятьдесят до поворота.
Этого оказалось достаточно, чтобы осуществить задуманное.
В моем случае, входить в поворот надо мощнее, по широкой траектории, чтобы на выходе из виража оказаться внутри трека.
Потом с большей скоростью, перекрестив траектории миновать раскатанный участок в начале прямой.
Я сильно рисковал зарыться или потерять управление — самая короткая траектория представляла из себя колею, уже забитую точеным льдом.
Каналья! Мне удалось! Я сумел втиснуться в узкую полосу у внутренней бровки и теперь лечу с семеркой бок о бок.
Он явно нервничает, идя справа. Мои руки так и чешутся крутануть руль и вынести «7»-ку, но я понимаю, что хочу чистую победу.
Конечно, на этом моя карьера в синдикате может и кончиться.
Но точно продолжится в автоспорте.
У «7»-ки сдают нервы. Он почему-то решает сам меня затереть, резко сблизившись. Я усмехнулся и продолжил движение.
Первым ударом он не сумел добиться цели. Мы все еще идем бок о бок.
Тогда он решается на второй.
Все должны видеть, что это он рванул руль вбок, в мою сторону. Он ожидает сопротивления, но я просто убираю ногу с газа.
«7»-ой номер чуть обгоняет меня, и когда его заднее колесо оказывается у моего правого крыла, я его легонько толкаю.
Мой соперник раскручивается и вылетает влево на центральное поле ипподрома.
Я потерял скорость, но все еще первый. Третья, четвёртая, пятая передача! Сто двадцать, сто сорок!