Внимательно оглядев поверхность трассы, я направился к копейке под номером «37».
Часть гонщиков уже прошла квалификацию.
Скоро мой выезд на тренировочный заезд. Я еще раз тщательно осмотрел машину, проверил работу двигателя, все застежки на кузове.
Заглянул под днище. Все в полном ажуре. Некоторые из «коллег» по синдикату бросали недоуменные взгляды.
И вот я уже за рулем. Скоро мой выезд на квалификацию. Я забрался в салон и стал ожидать.
Перед заездом адреналин бьет в кровь. Руки на руле. Я поёрзал на видавшем виды сиденье «Рекаро».
На голове импортный шлем белого цвета, закрывающий челюсть подбородочной дугой.
Некоторые гонщики смотрят на шлем с завистью. Ведь не все такое могут себе позволить.
У большинства обычные, мотоциклетные с открытым лицом. Оттого и вызывает интерес.
И дело не в деньгах. Просто такой не достанешь. Его нет в продаже.
Мое тело будто слилось с авто.
Клетки человека словно проникали в молекулы металла кузова и двигателя.
Педаль газа лежала прямо под подошвой правого ботинка — только нажми. Держу обороты выше среднего.
Я почувствовал, что у меня замерзли ноги. Это пройдет.
Сцепление выжато наполовину.
Судья взмахнул флагом. Старт! Поехали!
Мой «бархатный» старт получился идеальным! Очень сложно найти такое положение педалей, которое обеспечит мощную стартовую тягу без пробуксовки.
Копейка под номером «37» уверенно набирает скорость. На душе тепло, возбуждение нервной системы откликается чем-то похожим на нарастающую эйфорию.
Будто мне предстоит впервые испытать что-то очень хорошее.
Я подхожу к первому повороту на максимальной скорости. Стрелка спидометра слега покачивается где-то у деления в сто пятьдесят километров в час!
Скоростной заход в поворот!
Я полностью чувствую машину.
Со стороны вхождение в поворот на такой огромной скорости может казаться безумием.
В этом и заключается красота и привлекательность ипподромных гонок.
Машины не тормозят перед входом в вираж в обычном понимании слова.
Я уверенно выбираю траекторию и «ставлю» машину в управляемый занос.
Безумно приятное ощущение оттого, что у меня все получается и мои тренировки не прошли даром.
Ведь после подготовки авто в прошлом месяце я ежедневно выезжал на протяжении трех недель на соседний замёрзший пруд для отработки старта, входа в поворот и выхода из виража.
На третий день я освоил самое эффективное торможение на льду — постановка машины в положение «поперёк движения».
Я научился увеличивать или уменьшать угол скольжения шин как в начальной фазе поворота, так и в любом его месте, не прикасаясь к педали тормоза.
Не отвлекаться, смотреть на дорогу!
Ближе к середине виража нужно быстро переключиться на пониженную, чтобы начать новый разгон на прямой.
Полуторамиллиметровые шипы на шинах, цепляющиеся за лед ипподрома, дают ощущение езды по примятому снегу.
Мой железный конь словно летит над поверхностью. Двигатель размеренно ревет. А покрышки приятно шуршат.
Я «нащупываю» колесами колею, раскатанную предыдущими гонщиками. Тут нельзя бездумно топить педаль в пол.
Поддавливаю газком, работая ногой, дозировано и стараясь ускоряться с минимальной пробуксовкой задних колёс.
Выхожу из виража напрямую, почти не теряя в скорости.
Молодец. Хвалю себя по традиции.
Второй поворот прохожу также уверенно, мне даже кажется, что скорость моей копейки на выходе даже немного выше, чем на первом.
Проношусь мимо старта. Несусь дальше. Костя наверняка охреневает от того, как я еду. Кажется, я его замечаю краем глаза у бровки трека.
Меня будто подхватывает неведомая сила. Я лечу, и все летит мимо моей машины.
Тренировочный заезд — три круга. Даже не замечаю, как они остаются за спиной.
К концу третьего вижу, как мне машут флагом, означающим, что пора съезжать на закрытую площадку.
Возвращаюсь на закрытую площадку со вспотевшей спиной.
Медленно проезжаю на свободное место и вижу, как ко мне спешит звеньевой. Он дожидается, пока я вылезу из салона.
Костя хватает меня за локоть и пытается отвести в сторону. Я аккуратно освобождаюсь. Шипит сквозь зубы.
— Тебе что было сказано?
— А что? — с моего лица сходит улыбка.
— Ты куда гонишь? Разве тебе было сказано приходить в числе первых?
— А что я первый? — я деланно показываю удивление и поднимаю глаза, — откуда мне было знать, что эти будут ползти, как черепахи.
Я мотнул головой в сторону гонщиков, закончивших тренировочные заезды.
— Ты допрыгаешься! — Костя сверкает глазами, — жди указаний.
Замечаю тяжелый взгляд Гоши, который стоит недалеко от нас со сложенными на груди ручищами и сверлит меня нахмуренными глазами.
Я пожимаю плечами.
— Я вроде тихо ехал.
Костя не находит что ответить. Машет рукой и отступает.
Я, как ни в чем не бывало, подмигиваю Гоше. Тот демонстративно сплевывает в сторону, тоже отворачивается.
Смотрю на спину удаляющегося Кости, потом разглядываю людей на судейской и закрытой площадке.
Комиссаров со своими людьми должен быть где-то поблизости.
В громкоговорителях слышится голос диктора. Он приветствует зрителей и начинает представлять команды и спортсменов.
Тренировочные заезды подошли к концу.
Зрители, несколько утомленные официальной церемонией представления давно всем известных звезд, наконец оживились и с нетерпением ждали начала гонок.
Трибуны теперь забиты под завязку.
Я объявлен в первом заезде. Незадолго до старта ко мне подходит Костя и показывает на вырванном из блокнота листочке номер «13».
Потом комкает листок и отбрасывает его в сторону.
Я киваю, дожидаюсь, когда Костя уйдет, выхожу из машины, подбираю и убираю в карман гоночного комбинезона «вещдок».
Гоша наблюдает за мной издалека, но, похоже, что он ничего не понял.
Слишком туп, — констатирую я. Где его только откопали.
Объявляется первый старт. Прыгаю за руль, завожу двигатель и выезжаю с территории закрытой площадки к старту.
В первой группе шесть автомобилей. Мы выстраиваемся в шеренгу у стартовой линии. Ширина трека позволяет встать всем шести.
Я посерединке. Снова пытаюсь выставить подошвами сцепление и газ в оптимальную позицию.
Чувствую, что плечи напряжены. Надо сбросить мышечный тонус и расслабиться.
«13»-ый через две машины от меня справа. Боковым зрением ловлю на себе его взгляд, но головы не поворачиваю.
Прикидываю, по какой линии лучше заходить в первый поворот.
Взмах флагом! Понеслась! Поехали!
Очень мощно стартую и через две секунды опережаю всех соперников на целый капот.
Рано радоваться впереди много работы. Адреналин теперь работает по-другому.
Больше нет эйфории. Взамен ей приходит дикая концентрация.
Влетаю в поворот первым и задаю темп всей группе гонщиков. Это очень хорошо, теперь только я вижу дорогу. Остальные ослепли.
Вижу в зеркало заднего вида, что у всех белые лобовые — колеса выбрасывают перемолотый шипами лед и снег.
Впереди прямая. Выезжаю на неё по короткой траектории для лучшего разгона, пока шипы крепко цепляются за лед. Это привилегия первого номера.
У меня появляется преследователь и садится на хвост. Плохо вижу его номер. Кто-то из ВАЗовцов, из заводских.
Чуть смещаюсь вправо, чтобы не дать себя обойти по внешке на прямой и тут же перемещаюсь внутрь, чтобы иметь преимущество на вираже в приближающемся секторе.
Снова, как птица, буквально впархиваю в поворот на скорости. Сзади какая-то борьба.
«13»-ый сам совершает ошибку и теряет управление, попав в колею.
Он стукается бортом о соперника, а потом его просто выбрасывает к внешней бровке.
От удара в воздух взмывается «взрыв» снега.
Мой подопечный выбывает из гонки и остается где-то позади.
Но тот, кто шел сзади, теперь отчаянно пытается обойти меня слева по внутрянке.