В небе тает точечка самолета.
Буду ждать я летчика из полета…
Фаина! Ждет ли из затянувшегося полета своего летчика? Почти год не приходили к ней его письма. Да и откуда они могли приходить? С Узедома? Даже отсюда, из фильтрационного лагеря, не разрешают писать… И все равно он обнимет ее однажды. Девятаев верил в это, как верил в успех своего немыслимого побега. Теперь он твердо знал: все начинается с веры…
Вдруг его выкликнули:
– Девятаев! На выход! С вещами!
Подхватив тощий солдатский вещмешок, Девятаев направился к выходу, где его поджидал конвоир.
«Может, на свободу?! Домой?! Все уже проверили?! Все подтвердилось?!» – роились сумбурные мысли.
Начальник фильтрационного лагеря пожилой полковник НКВД с трудом оторвал взгляд от вороха бумаг на столе. Он был немало наслышан о невероятном побеге из плена этого парня. Так вот ты каков?! Недаром Москва тобой интересуется…
– Гвардии старший лейтенант Девятаев по вашему приказанию прибыл!
– Вы временно поступаете в распоряжение инженера-полковника Сергеева. Он ждет вас в Пенемюнде.
– В Пенемюнде?! – изумился Девятаев.
– Сегодня отправитесь туда спецбортом.
Его перевезли снова на остров Узедом 12 сентября 1945 года.
Вот она, знакомая до нытья в сердце взлетная полоса с ее обрывом над самым морем… Тощие дюны обрамлены скудной зеленью.
Дул сильный ветер-боковик, и военный «дуглас» с трудом приземлился в Пенемюнде. Что за проклятое место, к которому так крепко привязала его судьба! Как будто мстит за строптивость, за самоуправство, за отчаянную лихость… Зачем он снова здесь?
Старший лейтенант в сине-красной фуражке НКВД подвел Девятаева к коренастому широкоскулому полковнику в новехонькой шинели с голубыми просветами на погонах. Это пока еще никому не известный авиаконструктор Сергей Королев, прикрытый псевдонимом Сергеев. Его тоже только что доставили из лагеря, в котором он отбывал свой неправедный срок.
Девятаев в солдатской шинели без погон, в шапке с опущенными ушами, которые спасали его от промозглого ветра, представился:
– Гвардии старший лейтенант Девятаев.
Инженер-полковник первым протянул ему руку:
– Сергеев… Ну пойдемте посмотрим, чем тут немцы занимались. Будете моим гидом. А вы куда? – обратился он к энкавэдэшнику, который двинулся за ними следом.
– Я обязан сопровождать поднадзорного.
– Я сам буду его сопровождать! – резко ответил Сергеев. – Вы свободны.
– Но у меня приказ, товарищ полковник!
– А я приказываю вам, товарищ старший лейтенант, оставить нас вдвоем ввиду важного государственного дела, о котором вам знать не положено.
– Я вынужден буду доложить своему начальству!
– Докладывайте хоть господу богу, только убирайтесь к чертовой матери!
Старший лейтенант, обескураженно козырнув, отправился в караульный домик.
М.П.Девятаев:
«В начале сентября 45-го меня из лагеря опять привезли на остров Узедом, где меня почти трое суток подробнейшим образом расспрашивал некий Сергей Павлович Сергеев. Я ведь оказался едва ли не единственным живым свидетелем испытаний „оружия возмездия“ фашистов, наблюдал вблизи запуск ракет „Фау-2“, как они взлетали, падали, как выглядели ракетные установки, платформы для их перевозки, шахты… Сведения по тем временам, конечно, весьма ценные. Вот он пристрастно меня и слушал».
Ветер осеннего шторма поднимал песок, обнажая порой кусочки янтаря. Пригибаясь от сильных порывов ветра, Королев и Девятаев шли по разбитым, замусоренным, некогда ровнехоньким и чистехоньким – шишка не должна была лежать! – дорожкам.
– Ненавижу вертухаев! – с чувством сказал Сергеев, поднимая воротник шинели. – Шесть лет ходил с ними по Колыме и другим веселым местам. Полгода как на волю выпустили.
– Вас-то за что?
– За связь с вредителями.
– А меня за измену родине…
– Да наслышан уже, как ты родине изменял… – усмехнулся Королев. – Хороша у нас компания подобралась: один вредитель, другой предатель. Ну рассказывай, что тут немцы делали?
– Ракеты взлетали вон из того сектора. Там у них стартовые столы стояли. А мы их маскировали.
Пригибаясь от ветра, они уходят в ельник. Девятаев вращает едва приметный маховик, и платформа с фальшивыми деревцами отъезжает в сторону, открывая зев ракетной шахты.
Неожиданно из бетонного укрытия выскакивает оборванный, густо обросший черной щетиной немецкий солдат и дает очередь по русским офицерам. Королев и Девятаев падают, укрываясь за пеньками. Королев достает пистолет, стреляет. У Девятаева оружия нет.
Выстрел. Еще один!
Солдат исчезает в бункере.
Королев и Девятаев осторожно встают. Королев прячет пистолет в кобуру.
– Вот, впервые в жизни стрелял по живой цели, – говорит он.
– Это живая цель сначала по нам стреляла, – поправляет его Девятаев. – Надо быть осторожнее. Тут еще недобитки скрываются.
За бункером – груда искореженного металла. Оба подходят к закопченным обломкам ракеты Фау-2.
– Вот видишь, что нам американцы оставили… – вздохнул Королев. – Те еще союзнички! Всех конструкторов во главе с Вернером фон Брауном к себе вывезли. А нам только мусор оставили.
Он подбирал все найденные бумажки, прятал их в полевую сумку.
– У них здесь был научно-испытательный ракетный центр. Если бы наше бюро перед войной не разогнали, у нас тоже такой был бы…
Королев внимательно осматривал обгоревший двигатель Фау-2. Так палеонтологи по одной ископаемой кости пытаются представить древнее животное в целом.
– Сними-ка мне эту штуковину!
Девятаев помогает открутить заинтересовавшую конструктора деталь.
– В Казань отправим! Ты ведь тоже из Казани? – спросил Сергеев.
– Так точно, жена там живет, – улыбнулся Девятаев.
– Казанский моторостроительный завод знаешь?
– На Дементьевке? Рядом с парком «Крылья Советов»? Да кто же его не знает?! – радостно воскликнул Девятаев, никак не ожидавший, что полковник окажется его земляком.
– А при нем спецтюрьма есть для инженеров и конструкторов. Вот я там, в этом ОКБ, в «шарашке» значит, всю войну пропахал. Мы с Глушко, ты такого не знаешь, вместе разрабатывали реактивный двигатель для «пешки»…
– Знаю я такую машину – Пе-2… А я в Казани тоже сидел, только в другой тюрьме – в Плетеневской.
То, что они оказались казанцами, да еще сидельцами в местных тюрьмах, сблизило их, как родных братьев. Перешли на «ты», несмотря на погоны.
А та «железяка», открученная Девятаевым для Королева, до сих пор хранится в музее Казанского авиазавода.
Историческая справка
Осенью 1941 года на территорию завода успели эвакуировать из Воронежа и Москвы два моторных завода, а также Московский агрегатно-моторный завод.
Объединенное предприятие получило название скромное, никому ничего не говорящее название – «Завод № 16». Но сколько всего таилось за этим названием!
В годы войны Завод № 16 выпускал моторы ВК-105 различных модификаций для боевых самолетов. В 1941–1946 годах было собрано свыше восемнадцати тысяч моторов, что составляет половину всех собранных авиационных моторов.
На этом же заводе была смонтирована первая в СССР установка для стендовых испытаний моторов с превращением энергии в электрический ток. Это было очень важным подспорьем для всего завода и