Внутренний быт подразумевал разделение палат на мужскую и женскую половины; церковь желательно иметь свою и рядом, чтобы боярыни не выезжали лишний раз далеко за пределы двора, а если всё же выезд был неизбежен, то только в закрытой колымаге.
Матушка, что во поле пыльно?
1897 год, литография товарищества И. Д. Сытина
На празднествах – раздельные столы, а то и вовсе разные комнаты. Гостю, которому хозяин желал оказать особое уважение, он показывал свою жену и дочерей. Они безмолвно приносили рюмку водки, ожидали ответного поцелуя и так же безмолвно уходили[13]. По большей части боярыни вплоть до конца XVII века не допускались даже до домашнего хозяйства, всем домом заведовал муж. Редкие случаи, когда с мнением влиятельных женщин в допетровской России считались, являются, скорее, исключительными. Общая же картина показывает нам жизнь богатую, сытую, но затворническую, теремную, где нет места свободе слова и выбора.
Грех – пока ноги вверх, а опустил – так Бог и простил
В Средние века под контроль церкви попадали даже сексуальные отношения между законными супругами. Связь телесная должна была происходить только с целью зачатия ребёнка, всё остальное считалось нечистым и греховным. Половое воздержание было обязательным по всем воскресеньям и церковным праздникам, по пятницам и субботам, а также во все постные дни. Историк Наталья Пушкарёва подсчитала, что при соблюдении всех правил в среднем выходило не больше 5–6 половых актов в месяц[14]. Связь дважды за ночь также была под запретом. Чтобы не впасть в грех, мужу и жене предлагалось спать отдельно. Если в боярской среде в хоромах количество комнат (и всё то же разделение на мужскую и женскую половины) позволяло иметь раздельные опочивальни, то у крестьян, конечно, это было малореально.
Как же священники узнавали, что творилось за закрытыми дверьми? И насколько строгими были наказания? Примерно с XIV века появляются исповедные вопросники. На исповеди духовники расспрашивали во всех подробностях о каждом прегрешении, и сексуальным уделялось особое внимание. Чин исповеди, как правило, расспрашивал у женщины: не сотворила ли с кем блуда до брака? С отроками или с женатыми мужами? Не посмотрела ли тайно на мужскую срамоту? Не давала ли кому себя хватать за грудь или за срамное место? От разжжения похотного в своё естество не сотворила ли блуда перстом или иным чем?[15]
Вопросы для мужчин содержали всё тот же смысл: как растлил девство своё? С отроками, или с жёнами, или девицами, или с животными чистыми или нечистыми, или содомски? До своей жены не блудил ли с кем? В руку блуда не сотворил ли или в свой проход чем? Не смотрел ли с помыслом блудным на кого, и не вступил ли кому на ногу блуда ради?[16]
«Ступить на ногу блуда ради» – это был интересный способ знакомства. Современные исследователи в шутку называют его пикапом на древнерусский манер:
«Вот как поступали мужчины. Прежде всего, требовалось высмотреть цель в наиболее подходящем для этого месте: „… во церкви стоя, взирал на жёны, и на девицы, и на лепыя отрокы, в мыслях блудя“. В нужный момент следовало „помигать“, то есть подмигнуть, „блуда ради“, а затем отдавить желаемой „чужой жене“ ногу. Но тоже не просто так, а „похотию“. А дальше уже самое время пускать в ход руки и держаться „за перси или за уста“. Однако прежде, чем в принципе соблазнять кого-то на блуд, нужно было помнить: „блудник, не имея жилища, где блуд творить, имет епитимью 3 лета“»[17].
Епитимьи, церковные наказания в виде длительных постов, молитв и земных поклонов, отличались своей строгостью, когда дело касалось сексуальных связей. Регламентировались даже позы при сексе, о которых также подробно расспрашивал на исповеди священник. Например, миссионерская считалась единственно правильной, что отразилось в народном шутливом высказывании: «Глазки вместе, а жопка нарозно». А вот позиция «женщина сверху» уже была греховной, ведь мужчина оказывался «в подчинении». За частоту её использования могли дать от 3 до 10 лет покаяния с многочисленными ежедневными земными поклонами. Поза «мужчина сзади» наказывалась ещё строже, называлась «скотским блудом» и могла привести к максимальной каре – отлучению от церкви. При этом к молодым парам относились с большим снисхождением, чем к зрелым. Рукоблудие, или мастурбация, рассматривалось как противоестественная форма удовлетворения, но из-за своей распространённости и безобидности грешник получал всего лишь 40–60 дней поста с земными поклонами[18].
Всё ли рассказывали люди духовникам на исповеди, когда дело касалось интимных связей, – вопрос, скорее, риторический. Зато благодаря таким расспросам со стороны священников подростки впервые узнавали сексуальные подробности, о которых до этого и помыслить не могли. Эффект выходил прямо противоположный, и у молодых людей соблазн только усиливался.
Если говорить о представительницах высших сословий, ведущих закрытый, теремной образ жизни, то у них практически отсутствовала возможность удовлетворить свой половой интерес. Зачастую брак был не по любви, а по воле родителей, и сам муж к жене мог заглядывать изредка. За пределы дома барыни без веских причин выходить не могли, да и внутри, на женской половине, где они проводили бóльшую часть времени, мужчин попросту не было. Приклонский, конечно, пишет о том, что женщины иногда заводили романы с прислугой[19].
Но из-за слишком большого количества дворни, лишних глаз и ушей тайные связи происходили редко и быстро переставали быть тайными. В таких условиях было сложно завести любовника, а уж о проституции и речи не шло. Другой разговор, когда дело касалось девиц непривилегированных сословий. К ним-то и захаживали богатые мужчины, которые точно так же, как и их жёны, не были счастливы в навязанном браке. С супругой близкие, тёплые отношения не складывались, поэтому утешение мужья искали на стороне:
«Прелюбодеянием у них считается только тот случай, когда кто-либо имел общение с чужой женой. Любовь между супругами по большей части умеренна, в особенности