Мне нужно было с ним поговорить. Нужно было понять, что он думает обо всём этом.
Я накинула плащ и бесшумно вышла из комнаты. Коридоры дворца в ночи были похожи на древний лабиринт, который жил своей собственной жизнью. Каждый шаг отдавался эхом, и я невольно задерживала дыхание, чтобы не потревожить этот мир теней.
Когда я добралась до его покоев, дверь была приоткрыта. Я остановилась на пороге, чувствуя, как моё сердце стучит громче, чем должно.
– Меланте? – Его голос прозвучал спокойно, но удивлённо.
Я вошла, прикрыв за собой дверь. Телемах сидел на низком стуле у окна, лира лежала у его ног. Лунный свет мягко очерчивал его лицо, делая его одновременно близким и недосягаемым.
– Ты тоже не можешь спать? – спросил он, поднимая на меня взгляд.
Я кивнула, не в силах найти слова. В комнате стояла тишина, и я чувствовала, как моё присутствие заполняет её вместе с невидимым напряжением.
– Я не могу перестать думать, – сказала я наконец, опустив взгляд. – О том, что мы сделали. О том, что это значит.
Телемах поднялся и подошёл ко мне, его движения были плавными и уверенными.
– Это значит, что мы связаны с чем-то большим, – тихо сказал он. – С чем-то, что выходит за пределы нас самих.
Его слова проникли в меня, как тёплый поток. Я подняла глаза, и наши взгляды встретились. В этот момент я почувствовала, что могу сказать ему всё, что так долго оставалось невысказанным.
– Телемах, я… – начала я, но он шагнул ближе, прервав мои слова.
– Ты не одна в этом, Меланте, – сказал он, его голос был твёрдым, но тёплым. – Мы вместе, какой бы ни была судьба.
Он поднял руку и нежно коснулся моей щеки. Его прикосновение было таким лёгким, что казалось, будто он боялся разрушить хрупкий момент между нами.
– Мы должны быть сильными, – прошептал он. – Для Итаки. Для нас.
Я кивнула, чувствуя, как тёплая волна пробегает по моему телу. Вместе с ней пришло ощущение покоя, которое я давно не испытывала.
В ту ночь мы говорили долго, делясь мыслями и страхами. Ночь медленно отступала перед светом нового дня, и вместе с рассветом я поняла, что всё изменилось. Мы больше не просто наблюдатели в этой истории. Теперь мы были её главными героями.
Глава 13
Я проснулась в предрассветной тишине, ощущая тепло рядом. Телемах спал, его рука покоилась на моём запястье, словно он боялся, что я исчезну, если отпустит. Я лежала тихо, слушая его ровное дыхание и наблюдая, как сквозь тонкие льняные занавеси прокрадывается первое золото утреннего солнца.
Ночью, когда мы, уставшие после ритуала, вернулись во дворец, мне казалось, что этот день никогда не закончится. Вода на нашей коже ещё хранила аромат оливкового масла и лавра, а каждый взгляд Телемаха говорил больше, чем слова. Я не знала, как и почему, но рядом с ним мне было спокойно. Безопасно.
Я медленно высвободилась из его руки и поднялась, позволяя прохладному воздуху коснуться кожи. Под ногами прохладный мраморный пол, а за дверью слышались приглушенные шаги слуг. Дворец просыпался.
Телемах пошевелился, открыл глаза и лениво улыбнулся:
– Не убегай так рано, – его голос был хриплым после сна.
Я усмехнулась, подошла ближе и провела пальцами по его спутанным волосам.
– Нам пора. Завтрак во дворце Одиссея – почетный ритуал, помнишь?
Он вздохнул, сел, и на мгновение я позволила себе запомнить его таким – расслабленным, ещё не обременённым долгами и обязанностями. Но это утро было слишком хрупким, чтобы длиться вечно.
Мы вышли в главный зал рука об руку, и все разговоры стихли.
Слуги уже вынесли круглые столы и низкие ложа, покрытые богатыми тканями, расставив их полукругом напротив главного стола, где восседала Пенелопа. Я уже видела эту залу, но сейчас, наполненная утренним светом, она казалась другой – более живой, почти дышащей вместе с нами.
На столах стояли серебряные блюда с инжиром, медом и свежими лепёшками, источающими аромат тмина и розмарина. Кувшины с разбавленным вином были расставлены так, чтобы каждый мог дотянуться, и золотые кубки мерцали в лучах солнца, пробивающихся через узкие оконные проемы.
Я заметила, как слуги ловко и бесшумно двигались по залу, принося новые яства: мягкий сыр, сушеные финики и дымящийся ячменный хлеб, который наполнял воздух тёплым ароматом. Один из них, склонившись перед Телемахом, налил вино в его кубок, не поднимая глаз.
Я опустилась на ложе рядом с сыном Одиссея, ощущая, как податливая ткань приятно облегает тело. Всё происходящее вокруг было таким привычным для обитателей дворца, и в то же время я чувствовала на себе внимательные взгляды, словно была чужой, нарушившей некий уклад.
Пенелопа сидела за отдельным столом, в её взгляде сквозила усталость, но и нечто большее – любопытство. Её длинные тёмные волосы были уложены в сложные косы, украшенные золотыми нитями, а хитон из тончайшего льна подчеркивал строгую красоту.
– Хорошо, что вы наконец присоединились, – сказала она, и я заметила, как её взгляд задержался на наших переплетённых пальцах. В её глазах промелькнула тень одобрения… или тревоги.
Климена, которая сидела чуть в стороне, сжала губы, делая вид, что не замечает нас. Однако я знала, что она видит всё. Её хитон был небрежно переброшен через плечо, а волосы слегка растрёпаны, будто она не успела привести себя в порядок после бурной ночи. Я невольно вспомнила, что видела, как она выходила из той части дворца, где расположились женихи.
Женихи.
Они сидели вдоль столов, словно рой голодных стервятников, и их взгляды были слишком оценивающими. Один из них, крупный мужчина с густой бородой и золотыми браслетами на руках, ухмыльнулся, когда его взгляд скользнул по мне.
– Ты сделал хороший выбор, Телемах, – проговорил он, жуя маслину. – Девушка красива. Если хочешь, я готов купить её у тебя.
В зале наступила гробовая тишина.
Я почувствовала, как Телемах напрягся рядом со мной. Его пальцы сжали мои чуть крепче, и я услышала, как он резко вдохнул. На мгновение мне показалось, что он сейчас вскочит и опрокинет стол.
– Следи за своим языком, Евримах, – холодно произнес он, и в его голосе слышалась ледяная ярость. – Меланте принадлежит только самой себе.
Евримах только усмехнулся, поднимая кубок с вином:
– Конечно, конечно, – пробормотал он, явно не испытывая угрызений совести. – Но помни, у женщин нет выбора, они всего лишь награды.
Телемах едва не шагнул вперёд, но в этот момент Пенелопа подняла