Нет. Если он способен на такой грязный шантаж, я не могу ему доверять.
Что же делать?
Самой рассказать Рантару правду? Да, он отнимет детей, но с ним детям точно будет лучше, чем с таким отчимом, как Осван. Хотя есть ещё королева Ларана. Будут ли они в безопасности?
Множество вопросов, на которые у меня нет ответов. Одно я знаю точно — нужно сделать всё возможное, чтобы спасти отца.
Рита возвращается с подносом, полным закусок. Хлеб, сыр, холодная ветчина, красные помидоры на ветке и ягодный морс. Она приносит даже десерт — белоснежное воздушное пирожной с клубничкой на вершине.
Заставляю себя перекусить, хотя аппетита совершенно нет. Ослабнуть от голода и заболеть я сейчас не имею права. Горло всё ещё саднит после ночи в тюрьме, и я прошу Риту раздобыть мне горячего отвара, который приносили утром.
Потом мы вместе разбираем платья. Что подшить, что отпороть, что отгладить. Мысли переключаются на детей, и я понимаю, что мне нужна одежда и для них. В школе они носят форму, но во дворце им понадобится больше вещей.
Интересно, соизволит ли Советник отправить меня в Изумрудный коготь, хотя бы на пару часов? Родовой артефакт Маалан он уничтожил, а без него я не способна создать портал. Осван тоже такой способностью не владеет.
В замке уже время ужина, Рита предлагает принести поесть, но я отказываюсь. Снова пью отвар — горло уже перестаёт меня беспокоить, и отпускаю горничную ужинать.
Сразу после её ухода раздаётся стук в дверь.
Не могла же она вернуться так быстро?
Открываю дверь и вижу на пороге лорда Далаан. Дядя Франк кажется взволнованным.
— Слава Маон, ты одета! — выдыхает он.
— В чём дело? — тут же настораживаюсь я.
— Идём скорее, Элена. Король готов принять тебя прямо сейчас. Другого шанса может и не быть!
Происходящее кажется мне странным, но я послушно следую за графитовым лордом. Перемещаемся мы тайно. Спускаемся по служебной лестнице для слуг, избегаем парадных коридоров и разговоров со случайно встреченными людьми.
В итоге приближаемся к покоям короля.
Они расположены как-то слишком далеко от основной части дворца, где находится будуар королевы. Словно король прячется… ото всех. От придворных, от гостей, от королевы.
— Дядя Франк, у меня будет тайная встреча с королём? — прямо спрашиваю я, глядя на чёрное полированное дерево резных дверей.
— Умная девочка, — тихо отвечает лорд Далаан. — Ты никому не должна рассказывать, что встречалась с ним, поняла? В твоих же интересах.
— Почему?
— Сейчас увидишь, — отвечает он и стучит в дверь.
Нам открывает пожилой камердинер. Сухонький старичок с белоснежными бакенбардами. Окидывает меня строгим взглядом и говорит:
— Леди, имейте в виду. Его Величеству нельзя переутомляться! У вас десять минут, и всё.
Переутомляться?
Королю Норэну не более сорока лет. Шесть лет назад, когда я видела его последний раз, он смеялся и без устали танцевал на балу, меняя партнёрш и невзирая на то, что монарх имеет полное право вовсе не покидать своего места на троне.
Мы пересекаем гостиную и входим в полумрак кабинета. После яркого освещения я словно упала в кроличью нору. Тускло светит один-единственный желтоватый светильник — лампа на столе, за которым сидит король.
С трудом узнаю Норэна Кандаана. В чёрных волосах поселилась седина, кожа покрыта морщинами, а синие глаза потеряли краски. Передо мной вовсе не молодой мужчина, а самый настоящий старик.
Изумлённо смотрю на дядю Франка, надеясь найти ответ на его лице. Он лишь хмуро кивает.
— Леди Маалан, — голос короля скрипит как высохшие половицы. — Рад снова вас видеть. У вас ко мне какой-то вопрос?
— Да, Ваше Величество. Я пришла просить милости для своего отца. Прежде всего, справедливого следствия и суда. Но даже если он виновен, в чём я сомневаюсь, прошу — только не смертный приговор!
Король хмурится, отчего лоб становится ещё более морщинистым.
— Насколько я знаю, доказательств вины лорда Маалан собрано достаточно, — скрипуче отвечает Норэн Кандаан. — Есть надёжные свидетели.
На мои глаза наворачиваются слёзы, пара капелек скатывается по щеке, одна из них попадает на губу, и я непроизвольно слизываю её. На языке разливается солёная горечь.
Кажется, Его Величество начинает мне сочувствовать. По крайней мере, он говорит следующее:
— Если он прилюдно на суде раскается в содеянном, я подумаю, как смягчить приговор.
— Благодарю вас, Ваше Величество. На большее я и не надеялась.
Становится чуточку легче. Король не настроен мстить за заговор, вообще, не похоже, что он зол. Скорее расстроен ситуацией. Только вот — раскается ли отец? Что вообще он думает обо всём этом? Признает ли вину в принципе?
— Могу я попросить о встрече с отцом, Ваше Величество?
Король задумался, а потом кивнул.
— Делом занимается Советник. Я передам ему вашу просьбу.
Советник. Рантар… Пальцы рук холодеют. Захочет ли он помочь? Да и зачем ему это?
Благодарю короля, и камердинер нас провожает.
— Думаю, всё прошло неплохо, — говорит лорд Далаан на обратном пути. Мы снова выбираем служебные лестницы, окольные коридоры. — Король тебе посочувствовал.
— Да, посочувствовал, — растерянно бормочу я, думая только о том, что, кажется, недооценила влияние Советника. — Надеюсь, его кузен окажется таким же сострадательным ко мне.
Лорд Далаан молчит, но когда мы добираемся до моих апартаментов, понижает голос и говорит:
— Элена, ты сильно обидела лорда Кандаан, когда сбежала в день свадьбы. Он рвал и метал, а ещё мучился болью. Метка истинной связи причиняла ему невероятные страдания. Потому что несколько месяцев целитель готовил для него обезболивающие.
Я кусаю губы. Страшно признаться, но я рада услышать, что Рантара мучила боль. Пусть только физическая боль. И в то же время мне становится страшно. Ведь если я причинила ему такие мучения, то как могу надеяться на сострадание?
— То, что я сейчас скажу, прозвучит ужасно, Элена. Уязвлённое мужское самолюбие — страшная вещь, но женщина всегда может его усмирить, если захочет. Понимаешь, о чём я?
Смотрю на лорда раскрытыми от ужаса глазами. Неужели он предлагает мне то, что я думаю.
— Ни к чему тебя не призываю, — он поднимает ладони в пораженческом жесте. — Не смотри на меня так. Есть ты — взрослая женщина. И есть мужчина, гордость которого ты уязвила. Решать только тебе.
Когда я остаюсь наедине сама с собой,