— Он уже… — вырвалось у меня невольно.
— Что?..
— Он уже есть. Ребенок, — прошептала я и подняла на застывшего мужа сияющий взгляд. Затем взяла его ледяную руку и прижала ладонь к своему животу. — Я хотела сказать тебе вечером, но не получилось. Я беременна. Ты станешь отцом.
— Тесса! — только и смог воскликнуть Эдвард, а потом резко подхватил меня на руки и закружил прямо в узком коридоре.
А опомнившись, бережно опустил на пол напротив двери в купе.
— Когда ты узнала?
У меня чуть слезы из глаз не брызнули, таким счастливым Эдварда я не видела никогда прежде. Ни в день одобрения патентов, ни в день открытия второй фабрики. Никогда.
— Недавно, буквально на дн…
Я не успела договорить.
Раздались издевательские, медленные хлопки с оттяжкой.
— Как трогательно.
Я не слышала этот голос почти полтора года. А до этого — лишь несколько раз.
Но мгновенно узнала его обладателя. Маркиза Хантли.
Который вышел из самого дальнего купе, а теперь приближался к нам.
— Меня чуть не стошнило, — но так даже лучше, — юродствуя, выплюнул он.
Одним жестом Эдвард задвинул меня за спину и встал между мной и маркизом. Тот насмешливо приподнял брови, а затем отодвинул полы сюртука, показывая что-то.
Я не видела, что там, но испугалась, когда муж дернулся и выругался.
— Что тебе нужно? — спросил Эдвард, стараясь говорить спокойно.
Маркиз Хантли изменился до неузнаваемости. Отрастил огромную кустистую бороду, сжег или перекрасил волосы и брови, приклеил на нос бородавку, на голову нацепил кепку, а из одежды обрядился в костюм обедневшего дворянина, чье состояние было пущено по ветру. Наверное, столкись с ним на улице, я бы его не узнала.
— Отпусти мою жену, и давай поговорим, как мужчина с мужчиной, — вновь предложил Эдвард.
У меня ладони от страха заледенели, а по шее и плечам разбежались мурашки.
— Нет, — глумливо оскалился маркиз. Он стоял уже от нас в нескольких шагах. — Я не хочу ни о чем говорить. Но я рад, что сегодня сдохнете не только ты с женушкой, но и ваш выблядок, — и он потянулся куда-то за пазуху.
А дальше…
Дальше я не успела ничего понять.
— Нет! — выкрикнул Эдвард и со всей силой толкнул меня в купе и прыгнул следом сам, пытаясь накрыть меня собой, и в тот самый момент…
… прогремел взрыв.
И вокруг опустилась темнота.
Эпилог
ЧАСТЬ II
Огромное бескрайнее море с тихим шелестом накрывало песок. Одна за другой волны доходили до берега и умирали, оборачиваясь пенными барашками. Закатное солнце на горизонте превращало воду в ослепляющее ярко-оранжевое пятно. Если прищуриться, то казалось, что море горело.
Я сидела на пледе, разостланном поверх теплого, нагретого за погожий день песка. Светлый подол платья трепал соленый ветер, он же приносил от воды брызги. Соломенная шляпа на длинных лентах болталась где-то за спиной, и я чувствовала на лице волосы, выбившиеся из никого пучка на затылке.
Что такое счастье?
Раньше на этот вопрос я дала бы несколько разных ответов.
Теперь все было однозначно.
— Мама!
Мой босоногий сын, смешно утопая в мокром песке у самого берега, повернулся и помахал мне рукой.
— Я построил замок!
— Ты не замерз? — я чуть скептически оглядела его наряд, состоявший из закатанных по колено штанишек и рубашки.
Небрежно снятая курточка валялась где-то на песке. Все же в мае на побережье бывало прохладно, особенно под вечер.
— Нет! — он с энтузиазмом помотал головой. — А вы? Ты?
Я улыбнулась. Джорджу исполнилось семь, и с некоторых пор к нему приходили приглашенные учителя, и он постигал с ними азы этикета и светского общения. Слышать, как мой собственный ребенок порой обращался ко мне на «вы», было странно, почти дико. Но таковы были правила и требования мира, в котором он родился. И я его не поправляла, надеясь, что он чуть подрастет и будет говорить мне «ты», как делал Уильям. Тоже ведь не сразу привык…
Я бросила быстрый взгляд на горизонт, где оранжевое солнце почти коснулось воды.
— Пора домой, милый.
Встала и начала складывать плед, и через минуту рядом возник Джордж и принялся усердно помогать, а на деле же больше мешать, но я его не одергивала.
— Вот, мама! — произнес, раздуваясь от гордости, и протянул кривой сверток.
— Спасибо, малыш, — не удержавшись, я потрепала его по светлым волосам, которые он унаследовал от нас с Эдвардом.
На мгновение Джордж прильнул к моему бедру и почти сразу же отстранился.
Я взяла его за ладошку, на которую налипли песчинки, и мы направились прочь с пляжа.
— Где твои ботиночки? — поинтересовалась уже у кромки, за которой начиналась тропинка в сторону дома.
— Вот, — Джордж показал мне вторую руку и принялся обуваться.
Свежий морской воздух определенно пошел ему на пользу. Как и мне. Сын загорел, с его щек не сходил румянец, он окреп, постоянно играя то в саду, то на пляже, то в лесу. Хорошо, что с нами приехала няня, иначе я бы просто не справилась. Ведь и о делах нельзя было забывать.
Оказалось, что у стремительного развития железной дороги есть свои минусы. Например, письма даже в глушь, где мы проводили лето, доставляли теперь очень быстро. Каждый день я получала новые отчеты или послания, на которые требовалось дать ответ. Говорят, еще пятнадцать лет назад подобные обсуждения растягивались на несколько недель. Сейчас же все измерялось в днях. Вот и сегодня в кабинете меня дожидался финансовый отчет, присланный поверенным Блэком.
Мы добрались до дома. Про себя я называла его дачей. Он был куплен несколько лет назад, когда доктор настойчиво посоветовал побольше дышать морским воздухом и проводит время на солнце. Дом располагался в южном приморском городке, и, хотя купаться здесь мне было холодно даже летом, я подозревала, что мой закалившийся сын вскоре попросится плавать в море.
И придется ему разрешить. Бедное материнское сердце!..
— Мастер Джордж! — нас встретила няня и забрала сына умываться и приводить одежду в порядок.
Оставив шляпку в прихожей, я поспешила пройти дом насквозь и вышла на просторную веранду из светлого дерева. Здесь стояли несколько стульев, письменный стол, кресло-качалка