В первые апрельские дни из Москвы пришла радостная весть: Указом Президиума Верховного совета СССР «за успешные действия армии на 1-м Белорусском фронте в Висло-Одерской операции и личное мужество» Василий Иванович был награжден второй медалью «Золотая Звезда». Это было новое признание его заслуг перед Родиной как военачальника, показавшего умение организовывать устойчивую оборону, осуществлять быстрый и решительный маневр войсками, грамотно проводить наступательные действия.
В наградном листе, подписанном командующим войсками 1-го Белорусского фронта маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым, который сменил на этой должности К.К. Рокоссовского, и членом Военного Совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенантом К.Ф. Телегиным, говорилось:
Войска, руководимые гв. генерал-полковником тов. Чуйковым, 14 января 1945 г. перешли в наступление с плацдарма на левом берегу р. Висла, юго-восточнее г. Варта. Прорвали сильно укрепленную, глубоко эшелонированную полосу противника и за 25 дней с боями прошли свыше 500 км, форсировали р. Пилица и дважды р. Варта, освободив при этом десятки городов и сотни населенных пунктов. Преследуя разгромленного противника, войска армии, при содействии частей 69-й Армии, овладели г. Лодзь, важным промышленным и опорным пунктом обороны немцев, а затем частью своих сил, совместно с частями 69 Армии, окружили гарнизон противника в г. Познань. В результате тридцатидневных упорных боев, в трудных условиях большого города и сильно укрепленной, модернизированной крепости, войска Армии завершили разгром окруженного противника и овладели городом и крепостью Познань. Развивая наступление, войска Армии прорвали долговременную, глубоко эшелонированную и сильно укрепленную оборонительную полосу немцев на «Одерском четырехугольнике» главными силами вышли на р. Одер, форсировали ее юго-западнее Кюстрин и ведут бои по расширению плацдарма на западном берегу. За время наступления войска Армии захватили в плен и уничтожили 88295 солдат и офицеров противника. Захвачено: танков и самоходных орудий – 207, орудий разного калибра – 738, автомашин – 11482, и много другой техники и военного имущества.
За умело проведенную операцию по прорыву сильно укрепленной полосы противника, успешное форсирование р. Пилица, Варта и Одер, при сохранении сил и наступательного темпа своих частей, гв. генерал-полковник Чуйков достоин награждения второй медалью «ЗОЛОТАЯ ЗВЕЗДА».
После прорыва обороны противника на Зееловских высотах части и соединения Чуйкова вышли к юго-восточным окраинам столицы Германии. 25 апреля начался штурм столицы Третьего рейха. Как свидетельствуют документы, Берлинская группировка насчитывала около 200 тысяч солдат и офицеров, включая фольксштурм. Оборона была тщательно продумана и хорошо подготовлена. Ее основу составляли опорные пункты и узлы сопротивления. Всего в городе имелось до 400 железобетонных долговременных сооружений многоэтажных бункеров (до 6 этажей) и дотов, оснащенных орудиями (в том числе зенитными) и пулеметами Улицы перекрывались мощными баррикадами толщиной до четырех метров.
При взятии Берлина Чуйков в очередной раз доказал, что прозвищем Генерал-штурм его не зря окрестили. В уличных боях он использовал многократно проверенный опыт применения штурмовых групп и отрядов. В Берлине они формировались следующим образом: стрелковому взводу или роте придавались 2–3 танка, самоходное орудие, саперное отделение, связисты и минометчики. Действия штурмовых отрядов, как правило, предварялись короткой, но мощной артиллерийской подготовкой.
Наступление шло беспрерывно днем и ночью. Под прикрытием огня орудий и минометов штурмовые группы и отряды продвигались вперед. Почти на всех направлениях схватки с немцами носили исключительно ожесточенный характер. Но гвардейцы шаг за шагом овладевали все новыми кварталами фашистской столицы. Бойцам приходилось продвигаться через проломы в стенах, груды развалин, нагромождения железобетонных плит… Границы осажденного берлинского гарнизона сжимались, но сопротивление противника возрастало.
Уже 27 апреля гвардейцы Чуйкова вышли к Тиргартену, за которым находились правительственные учреждения: Министерство иностранных дел, гестапо, Рейхстаг, Имперская канцелярия… Здесь оборону держали подразделения дивизии СС «Нордланд», французский батальон из дивизии СС «Шарлемань», латышский батальон 15-й гренадерской дивизии СС, а также роты личной охраны СС Адольфа Гитлера. Участие французов и латышей в защите логова фашистского зверя – лишнее свидетельство того, кто еще участвовал в войне против Советского Союза.
Центр Берлина являлся последним оборонительным рубежом врага. Василий Иванович впоследствии вспоминал: «Каждый шаг здесь стоил нам труда и жертв. Бои за этот последний район обороны третьего рейха отмечены массовым героизмом советских воинов. Камни и кирпичи развалин, асфальт площадей и улиц немецкой столицы были политы кровью советских людей. Да каких! Они шли на смертный бой в солнечные весенние дни. Они хотели жить. Ради жизни, ради счастья на земле они прокладывали дорогу к Берлину через огонь и смерть от самой Волги».
Действительно, тысячи советских солдат и офицеров погибли на улицах Берлина, не дожив до победы каких-то часов, а то и нескольких минут и секунд. Наверное, каждый из них думал о том, что скоро увидит мать, жену, детей…
Два дня – 29 и 30 апреля – войска фронта, преодолевая возрастающее упорство противника, особенно батальонов СС, все глубже вгрызались в правительственные кварталы Берлина. Вечером, 30 апреля, Чуйкову позвонил командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Он спросил:
– Есть ли надежда, что к празднику 1 Мая мы очистим полностью Берлин?
– Сопротивление противника ослабевает, но надежды на скорую капитуляцию нет, – ответил Чуйков.
Разговор на этом закончился. Но Чуйков, как и многие другие военачальники, знал, что развязка близится. Силы гитлеровцев иссякли, сопротивление было бессмысленным. Рано или поздно им все равно придется сдаваться. Надеяться было не на кого. Любимая фраза Гитлера: «С нами Бог!» была лишь фразой, не более. Бог уже был не с немцами…
Вскоре после звонка Жукова Чуйкову позвонил командир 4-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенант В.А. Глазунов.
– На передний край 102-го гвардейского стрелкового полка 35-й дивизии прибыл с белым флагом подполковник германской армии, – доложил Глазунов. – У него пакет на имя командования русских войск. Немец просит немедленно доставить его в вышестоящий штаб для передачи важного сообщения. Ему удалось перейти канал на участке Висячего моста. Фамилия этого подполковника Зейферд. Сейчас он находится в штабе дивизии. У него есть полномочия германского верховного командования. Он просит указать место и время для перехода линии фронта представителям верховного командования Германии.
– Ясно, – ответил Чуйков. – Передайте подполковнику, что мы готовы принять парламентеров. Пусть он ведет их по тому же участку, где перешел сам, через Висячий мост. Огонь на этом участке прекратить, парламентеров принять и направить на мой передовой командный пункт, я сейчас же выезжаю туда.
Вскоре командарм вместе с генералами Пожарским и Вайнрубом был на своем КП, расположенном в доме Шуленбургринг, 2 в районе Берлин-Темпельхоф.
Потекли минуты ожидания. Прошел час, другой… Начал брезжить рассвет. Близилось утро 1 мая. Наконец в 3 часа 55 минут дверь открылась, и в комнату вошел немецкий генерал с железным крестом на шее.
Это был начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал артиллерии Ганс Кребс. Впрочем, обратимся к воспоминаниям Чуйкова:
Присматриваюсь к нему. Среднего роста, плотный, с бритой головой, на лице шрамы. Правой рукой делает жест приветствия по-своему, по-фашистски; левой подает мне свой документ – солдатскую книжку. Это начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Кребс. С ним вместе вошли начальник штаба 56-го танкового корпуса полковник генерального штаба фон Дуфвинг и переводчик.
Кребс не стал ожидать вопросов.
– Буду говорить особо секретно, – заявил он. – Вы первый иностранец, которому я сообщаю, что тридцатого апреля Гитлер добровольно ушел от нас, покончив жизнь самоубийством.
Произнеся эту фразу, Кребс сделал паузу, точно проверяя, какое воздействие произвело на нас это сообщение. Он, по-видимому, ожидал, что все мы набросимся на него с вопросами, проявим жгучий интерес к этой сенсации. А я, не торопясь, спокойно сказал:
– Мы это знаем!
Затем, помолчав, попросил Кребса уточнить, когда это произошло.
Кребс заметно смутился. Он никак не ожидал, что его сенсационное заявление окажется холостым выстрелом.
– Это произошло в пятнадцать часов сегодня, – ответил он.