В 1986 году ей пришлось принять отставку брата Андрея, который с самого основания мужской отрасли конгрегации был ее начальником. Несмотря на все укоры матери Терезы, бывший иезуит Айан Траверс-Болл утомившись, решил подвести черту. Она опасалась, как бы вследствие поступка брата Андрея не начались нежелательные разговоры о ней самой. Так оно и случилось. Один из братьев, комментируя уход на покой своего настоятеля, написал слова, немыслимые еще несколько лет назад: «Матери Терезе пора уступить место другим. Вот и наш брат Андрей уступил место другим. В мире ничто не вечно. Мы просто слуги, и времени на служение нам отпущено совсем немного. А дело Божье продолжается. Только одно нужно Богу: люди, готовые принадлежать Ему».
Мать Тереза прекрасно знала об этих замечаниях. Ее бывший духовник отец Эдуар Ле Жоли, автор многочисленных «авторизованных» произведений о Миссии Милосердия и ее настоятельнице, дал это понять в своей книге «Мать Тереза: бедность и слава», которую следует назвать и вдохновенной, и высокодуховной. Говоря о капитуле 1985 года и о комментариях в прессе по его поводу, отец Ле Жоли отнюдь не без задней мысли писал: «Некоторые индийские журналисты пишут, не церемонясь: „Не похожа ли мать Тереза на баньяновое дерево, под которым ничего не растет?“ Баньян — это индийская смоковница, ветви которой, свисая до земли, пускают корни и в конце концов занимают большой участок земли. Лучи солнца не проникают через эти ветки, так что в его тени ничего не может расти. То же сравнение применяли к всемогущему премьер-министру Индире Ганди: ее кабинет думал только о том, чтобы выразить ее мысли, но не о том, чтобы подготовить кого-нибудь ей на смену. У Индиры и матери Терезы много общего и в личных качествах, и в методах управления».
Хотя отец Ле Жоли нарочно оговаривается, что «священнику, который в курсе дела, нелегко ответить на этот вопрос честно и не показавшись неуважительным», не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что свой вопрос он задавал не случайно. Сравнение матери Терезы с баньяновым деревом — не просто риторическая фигура. Но это и не намек на то, что станет с конгрегацией, когда ее основательница по той или иной причине перестанет быть начальницей. Эти строки — плод долгих разговоров наедине с матерью Терезой, на одобрение которой передавалась и рукопись. Таким образом, это был как бы пробный шар, запущенный матерью Терезой к сведению членов и помощников ее ордена. Она прекрасно знала, что они прочтут книгу отца Ле Жоли, а в ней между строк постараются вычитать и завещание самой знаменитой из инокинь конгрегации.
Трудно оспорить эту гипотезу, если прочесть следующий отрывок из книги отца Ле Жоли, который стоит привести целиком, невзирая на его длину: так и кажется, что он писался в четыре руки. Задаваясь вопросом, какие перемены в жизни ордена вызовет смена начальницы в нарочито подвешенной ситуации, отец-иезуит пишет:
«Матушка во всех своих словах и делах всегда была Божьим пророком. Всю свою жизнь она призывала неверующих следовать примеру ее сестер, делать то же, что они делают из любви к Господу и к людям.
Ее преемница не будет находиться в таких же благоприятных условиях. Вероятно, она не унаследует все дарования, которыми так щедро наделена мать Тереза. Ибо Провидение благословило ее особыми дарами не ради нее одной, но и ради всех ее сестер и общего дела.
Сейчас ее конгрегация — активно действующая организация, всем известная и всеми уважаемая. Настоятельница, которая сменит мать Терезу, несомненно, будет ее воспитанницей, будет разделять ее взгляды; она каждый день встречалась с ней и самым непосредственным образом участвовала в ее деле. Свои новые обязанности она будет исполнять не больше двух шестилетних сроков. Потом явится новая настоятельница, потом еще одна, и каждая будет немного дальше от духа Матушки, лучезарный образ которой в конце концов сохранится только в воспоминаниях.
Новая генеральная настоятельница не будет иметь такого же влияния на глав государств и сильных мира сего. У нее не будет славы лауреата Нобелевской премии мира или престижной медали Бхарат Ратна. Ей придется понемногу заново налаживать связи с политическими деятелями и средствами массовой информации. До сих мать Тереза появлялась на радио и по телевизору только сама, запрещая сестрам во всех странах выступать и де дать публичные заявления. Теперь будут спрашивать: „Сестра N? Кто это? — Да ученица матери Терезы…“
Прекратится поток — можно сказать, потоп — средств, посылаемых из разных стран известными и неизвестными благотворителями. Помощники ордена, если удастся сохранить их интерес и доверие, все-таки будут собирать пожертвования, а официальные органы — поддерживать уже существующие благотворительные учреждения. Но уже сейчас государства все больше настаивают на том, чтобы держать под контролем поступления иностранной валюты и распределять ее через собственные агентства, как правило связанные с политическими партиями.
Сестрам будет труднее обосновываться в иностранных государствах. Матушке было достаточно позвонить своим знакомым, чтобы получать визы, ее преемнице будет не так легко переводить своих сестер из страны в страну. Это вынудит конгрегацию открывать новициаты в разных странах; больше сестер станет трудиться в привычной обстановке, среди людей, язык которых они знают.
Не имея опыта Матушки, новая настоятельница неизбежно будет часто сталкиваться с неизвестным. Ей нужно будет время, чтобы научиться наблюдать, оценивать, судить. Без помощи и покровительства, обретенных матерью Терезой у сильных мира сего, она будет действовать медленнее. Та могла сказать: „Я поехала в Дели, попросила о встрече председателя правительства, и он немедленно принял меня“. Или: „Я позвонила в Белый дом президенту Рейгану и рассказала об умирающих от голода Эфиопии. Он обещал что-нибудь сделать“. Или. „Я была в Белом доме у президента: он просил меня открыть приют для больных СПИДом в Вашингтоне“, это все уйдет в прошлое. Лучезарность, сила, прямые связи с видными политическими деятелями были достоянием матери Терезы. После нее настоятельница конгрегации будет одной из сотен глав женских монашеских орденов.
Придет конец и особым отношениям между настоятельницей ордена и Святейшим Отцом.
Когда не станет Матушки, еще какое-то время Миссию Милосердия будет окружать аура славных дней. Затем же понемногу