Этот миланец, Джузеппе, рассказал, что там, где он очнулся, когда здесь оказался, дальше по реке, недалеко от берега стоит большой деревянный дом, и в нём много всяких полезных вещей. Вот с Антонио они и поехали на лодке посмотреть. Да, это его ружьё. Мир праху его… Ужасная смерть. Нет, больших медведей они никогда не видели. Обычные были, но они ушли. А так – они не знают, кто тут ещё есть. Один раз, осенью ещё, приезжали австрийцы. Но быстро уехали, их никто не понимал, и вообще – это были нехорошие люди. Они хотели продать им бензин и солярку, но за это хотели забрать бóльшую часть урожая. По реке никто мимо них не проходил, мы первые.
Мутные они какие-то. Видно, что Рикардо здесь настоящим паханом, без его одобрения никто и слова не скажет, и то здесь у него нестыковки, то там. Недоговаривает.
В общем, послушав и оценив то угощение, что нам выкатили, решил, что лично я пошёл дальше. Не понравилось мне ни это откровенное жлобство, ни то, что он – «сицилиец». На итальянском говоришь – значит, итальянец.
Видел уже таких, кто мне на русском языке рассказывал, что он не русский. А другого языка не знал вообще. А с меня требовал, чтобы я на мове говорил. Хотя, с моей точки зрения, украинськая мова створена выключно и тилькы для того, щоб на ний чытаты, пысаты, казаты та думаты херню. И знаю, к чему это привело.
А потом Рикардо сказал такое, что я готов был рвануть прямо сразу: они иногда, когда погода позволяет, русских слушают. Приёмник, да, есть, но берегут бензин и генератор заводят редко. И слышно не всегда, нужно, чтобы погода была, далеко, наверное. Что говорят – не понимают, но они и песни передают. И даже некоторые на итальянском.
Идиот! Тебе что, западло было эфир почаще слушать? И проволочку из кармана достать, да повыше закинуть…
Сандра, дай телефон. И написал – я ухожу. Она не ответила, просто прижалась. Значит, опять спальник делим на двоих.
Сандра
Posso, e basta.
Всю неделю Карла работала больше обычного: старая клиентка пригласила её обслуживать участников конференции, и Карла с утра до вечера причёсывала, стригла, красила, укладывала… Деньгами её не обидели, в пятницу она получила конверт со своим практически двухмесячным заработком.
Первым делом она позвонила Сандре. Но Сандра на звонок не ответила. У Карлы накопилось за неделю достаточно домашних дел, чтобы думать о чём-то ещё, поэтому она позвонила Сандре только пару раз за вечер. Сандра всё не отвечала, а на последний вызов не последовало даже гудка. Карла растерялась, потом снова набрала номер… В трубке не было ни звука, ни сообщения о том, что телефон выключен или абонент недоступен.
Карла сначала забеспокоилась, но потом подумала, что ТАК молчать исправный телефон не может. Понятно, что завтра придётся зайти к Сандре без звонка...
Девушки были очень дружны. С детства их сближало то, что обе они были сиротами – у обеих родители погибли в катастрофах – у Карлы в авиационной, у Сандры – в автомобильной, в которой из всей семьи только она и выжила. Если сказать точнее, сближало это Карлу, Сандра своего сиротства как будто не ощущала. Карлу в детстве опекала старшая сестра, Сандру – тётушка, сестра отца. Но теперь девушки были вполне предоставлены сами себе.
Карла, надо сказать, внешне была «христоматийной» итальянкой. Вьющиеся чёрные волосы, синие глаза, крупный нос, громкий голос – к тому же она неплохо пела, – и южный темперамент. Она была довольно скандальной особой, любила встревать в перепалки, яростно жестикулируя. При этом Сандру она не просто любила – боготворила! Сандра была этаким ангелом во плоти: она никогда ни с кем не конфликтовала. Более того, в её присутствии конфликты затухали сами собой. В ней не было ни капли агрессии, но и к ней никто агрессию проявить даже не пытался.
Однако она не была и особо покладистой: если ей что-то было не по нутру, она просто говорила «нет», и уговорить её было невозможно. Сандра любила музыку, любила песни Карлы, любила поплясать на дискотеке, но иногда могла по пути на какое-то свидание или дискотеку остановиться и сказать «нет, не пойду». Развернуться и отправиться домой. Уже очень давно Карла в таких случаях тоже всё отменяла. Если Сандра отказывалась куда-то идти, с большой вероятностью там случалась какая-нибудь неприятность, а то и беда…
Поэтому в жизни Сандры всё было ровно и спокойно, даже скучно. И только Карла, с её бурными, а то и буйными романами, авантюрами, скандалами и интригами создавала вокруг Сандры некоторое движение жизни – кавалеры «пикировали» на Карлу, и часть внимания перепадала и Сандре. Но парни её мало интересовали, они были пусты, наглы и навязчивы, и Сандра быстро с ними расставалась. С коллегами по работе – а работала она в мужском, преимущественно, коллективе – Сандра в романтические отношения принципиально не вступала.
В той далёкой катастрофе Сандру спасло то, что её, совсем малышку, ударом выкинуло из машины на склон. Она немного полежала в больнице, травм врачи не обнаружили и отдали её тётушке. Та поначалу попричитала «повера рагацца», но маленькая Сандра не вспоминала родителей и брата, не плакала, ни по кому не скучала. Она как будто началась с чистого листа.
У Карлы фотографии родителей висели дома на стене, и она обращалась к ним за поддержкой: Mamma, il mio dente inizia a farmi male, aiutami a trovare un buon dentista! (Мама, у меня начинает болеть зуб, помоги мне найти хорошего стоматолога!) – и хороший дантист таки вскоре находился. А у Сандры родителей как будто и вовсе никогда не было. Тётушка не слишком ей надоедала, отвечала на вопросы, учила тому, к чему у Сандры обнаруживался интерес: готовить любимые блюда, немного шить, немного вязать, уверенно плавать и нырять (тётушка в юности была спортсменкой-пловчихой), а когда та состарилась, Сандра так же ненавязчиво за ней присматривала, пока однажды тётушка уснула и не проснулась.
Но и тут Сандра не почувствовала себя «бедной сироткой».
Напротив, она почти сразу записалась на курсы вождения, чего тётушка почему-то активно не одобряла (возможно, памятуя о той катастрофе). За рулём Сандра чувствовала себя уверенно, хотя своей машины у неё не было, зато её работа была связана с автомобилями, только с большими и очень большими. Она вполне могла определить неисправность и даже кое-что починить. Там же, на автокурсах, задружилась с Пино – инструктором-мотоциклистом: на него грубо орал какой-то начальник и грозился уволить, когда подошла Сандра. Начальник как-то сразу сдулся, закашлялся и ушёл. К инструктору он больше не приставал, а Сандру благодарный Пино научил ездить на всём, что было в его распоряжении.
Сандра училась очень быстро – запоминала теорию, навыки к ней как будто сами прилипали. И не отлипали, хотя ни в байкерши она не подалась, ни за руль особо не рвалась. Умела – и всё. Posso, e basta.
Глава 7. Настоящее богатство
Сандра
Ушла и не вернулась
Хороший дядька этот руссо. Спокойный, уверенный… Нестрашный, – тут Сандра улыбнулась, – хоть и напугал поначалу до смерти. Вылез откуда-то посреди дождя… Вот если бы она его по солнышку-то издалека увидела идущим по берегу… Всё равно заорала бы, точно! Она же не его испугалась, а того, кем он мог быть… Даже просто сидеть с ним рядом – а от него пахло дымом, рыбой и ещё чем-то, прежде Сандре не знакомым, – само по себе было «приключением». У Сандры появился свой мужчина! «Вот вернусь, будет чем Карлиту развлечь, а то всё она да она! – Вернусь… когда… Forse...»
Между тем, Карла, так и не дозвонившись до Сандры, прямо с утра отправилась к ней домой. Позвонила. Постучала. Тишина. Стукнула себя кулаком по лбу: у неё же есть ключи, что же сразу не взяла? Пришлось вернуться домой за ключами и снова – к Сандре. Дрожащими пальцами повернула ключ – один оборот. Значит, Сандра никуда не уехала: она запирала двери на два замка и на два оборота, только когда уезжала на несколько дней. Готовая увидеть страшное, Карла на цыпочках вошла… Чисто, все вещи на местах, никаких следов сборов к отъезду. На кровати – домашние леггинсы и футболка… Карла внимательно осмотрела всё: стол, полочки, ящички – нигде никакой записки…