Она села в любимое кресло-качалку Сандры, доставшееся той от тётушки… Что делать-то? В полицию бежать? Ждать? А вдруг Сандре нужна помощь, срочно, сейчас?! Она снова и снова набирала номер Сандры, и получала глухое молчание вместо гудка...
Но погасив суету внутри, Карла вдруг ощутила уверенность, что никакой беды с Сандрой не приключилось. Во-первых, сама Сандра была залогом того, что ничего плохого не случится, а во-вторых… они так давно и долго были вместе, что прекрасно знали и чувствовали друг друга. Нет, с Сандрой всё в порядке, но…
Она держала телефон в руке и на звонок ответила, не глядя. В трубке что-то пощёлкало и раздался голос… знакомый голос телефонного переводчика!
– Карла, добрый день! Ты не знаешь, где Сандра? Её телефон не отвечает.
– А, руссо…! Добрый день. Или не добрый, я уже не знаю. Сандра пропала, я сейчас у неё дома, и тоже не могу дозвониться.
– Оператор мне отвечает, что такого номера не существует. Извини, я твой номер взял у Виктора. Он, кстати, передаёт тебе привет… – Виктором звался тот, другой парень, с которым Карла переписывалась с помощью программы-переводчика. И да, они тоже обменялись телефонами… – Карла, пожалуйста, найди меня в WhatsApp, по телефону неудобно… Если что-то узнаешь – сообщи мне, пожалуйста.
– Да, да, – машинально ответила Карла. Отбой… За неделю Карла успела подзабыть о русских туристах.
Как это всё непонятно… Карла снова прислушалась к себе. – Нет. С Сандрой что-то случилось, но это не опасно. Буду ждать.
Однако в понедельник Сандры хватились на работе. Не дождавшись и не дозвонившись, обратились в полицию. Полиция проявила чудеса профессионализма, добралась до знакомства Сандры с русскими, нашла их гида, который в подробностях пересказал всё, о чём через телефон общались девушки и туристы (пока он вроде как пьяно дрых, уткнувшись носом в свой локоть), и печально сообщил, что в последний день от его услуг отказались, и что было дальше – он не знает.
Но всю следующую неделю Сандра была на работе, поэтому связи между её исчезновением и русскими обнаружить не удалось… Дело о пропаже Сандры Бонелли зависло...
Андрей, и уже не один
– Р-а-а-азворот! – громко оповестил я команду о предстоящем манёвре и положил лодку в левую циркуляцию. Вроде бы боковым зрением заметил на берегу какую-то неправильность, но вовремя рассмотреть не успел – была помеха. Помеха называлась синьорина Бонелли, вид сзади. Сандре очень понравилась моя футболка, и с ней она не расставалась. Только вот в этот момент она, свесившись с носа лодки к воде, её стирала. И футболка была в руках, а не на ней. Так что в сторону берега я смотрел… не очень внимательно. Было дело, пыталась она надеть свой костюм, когда он высох, но выглядело это так горбато… особенно в лодке. Так что футболка прижилась.
Развернулся, прошёл в другую сторону, глядя на левый берег, который в этом месте был очень интересным. Два дня пути, прошедшие после того, как мы ушли из поселения сицилийцев, были достаточно однообразны. Да, природа, да, красиво, сказочные, замечательные виды. Но, попав в эту красоту, через некоторое время перестаешь на неё реагировать. Высокий правый берег, поросший непроходимым лесом – левый. А здесь – на левом высился холм. Нет, даже два, ближний пониже, один за другим, визуально сливаясь друг с другом. И что-то неправильное зацепило глаз, когда проходили вниз. А сейчас ничего особенного не вижу.
Развернулся ещё раз и пошёл снова так же, под самым правым берегом, по отмели. Есть! Даже встал в лодке, чтобы разглядеть получше. Конкретно ничего не видно, но идеально прямая линия в природе встречается очень редко. И видно её будет, только если смотреть издалека. Не подумайте, что занимался тем, что высматривал какой-нибудь «рояль в кустах». Хотя мысли такие, безусловно, были. На них натолкнули два обстоятельства: первое – Рикардо очень заинтересовался местом, где я нашёл следы его соотечественников, при этом упоминание огромного медведя его, похоже, ничуть не смутило. Так заинтересовался, что притащил тетрадку и карандаш, и я, сверяясь с записями диктофона, нарисовал ему примерную карту. Где лодка осталась, и Антонио прикопан, где тот мысок характерный. Вырвал ему страничку, а остаток умыкнул себе.
Второе, что, в общем-то, объясняло его поведение – когда ходил смотреть дорогу, увидел на обочине гильзу. Обычную гильзу патрона 7,62х51. Отстрелянную не так чтобы и давно. Вида не подал, а выводы сделал: где-то у него заныкано что-то значительно более убойное, чем та помпа, с которой он ходит. Стандартный винтовочный патрон НАТО. Винтовок под него было немного, в основном он как пулемётный идёт. С таким можно и на медведя идти – видел, как очередь останавливает разогнавшегося носорога. А это куда страшнее. И за лодку Рикардо не переживает, значит, раз человек от того дома пешком пришёл, то и туда дойти можно. А на пустой лодке они поплыли, чтобы оттуда загрузиться. За зипунами отправлялись, как бы наши предки сказали.
Где-то такие рассуждения получились. Выходит, такие дома – штука известная. И сейчас, стоя в лодке, вижу конёк крыши. Но в том направлении смотрел вообще-то – на холм. Он высокий, и со склоном умеренной крутизны, можно пешком взойти. Взяв с собой приёмник. Потому что, сколько вчера его ни крутил, поймать ничего не удалось. Вот и хотелось попробовать, забравшись повыше.
– Что там? – поинтересовалась скво на русском. Она сейчас была занята двумя делами одновременно – принимала солнечные ванны на всё тело, пока футболка сохнет, и изучала русский «методом погружения в среду носителей языка». То есть слушала на моём телефоне песни. Музыкальные пристрастия у меня довольно специфичны – Любэ, Анисимов, Калинкин, Митяев… Зато в этих песнях слова осмысленные, в отличие от современной эстрады. Слово «скво» возникло как-то у нас в разговоре, когда шло обсуждение существования в первобытных условиях. Майн Рида или Фенимора Купера она не читала, так что удовлетворилась переводом со значением «моя женщина». Такой статус её явно устроил, так что стирка футболки не выглядела чем-то этаким. Так и спальник у меня всё равно один. И ширина между баллонами семьдесят сантиметров.
– Холм – ткнул пальцем. И пояснил: высота, радио, слушать.
Походить под левым берегом, прежде чем нашлось удобное место, пришлось достаточно долго. Наконец, всё совпало, причалил.
– Я иду, – заявила Сандра, влезая в костюмчик и кроссовки.
– Да иди, вроде опасности не чую. – Те, кто побывал в местах, где стреляют, знают про такое состояние. Не зрение, не слух, а именно что-то такое… Словами и не объяснишь. Вручил ей приёмник и телефон, взял карабин, проверил надёжность крепления лодки, и мы двинулись вверх по склону, выбирая места, где подлесок пожиже. По пути спугнули косулю. Ну как спугнули? Она отскочила метров на двадцать и остановилась, разглядывая, что же это за существа такие так шумно по лесу ходят.
Когда взобрались на ближний, более низкий холм, открылась удивительная картина. Внизу, в распадке между двумя склонами, в месте, с которого как будто какой-то гигантский инструмент смахнул всё лишнее, образовав ровную, свободную от высокой растительности площадку, стояли два здания. Огромный сарай, точно такой же, как в селении Рикардо, словно по типовому проекту, и рядом, через протекающий со склона ручеёк, через который был даже перекинут мостик, дом поменьше. Оба рубленые из огромных красноватых брёвен, крыши из дерева, как это называется? – дранка? – не помню. Окошки небольшие, продолговатые, довольно высоко. У сарая посередине – здоровенные ворота, у дома – дверь с торца, плохо видно, но раз там крыльцо, то и дверь
Сандра стояла с отвисшей челюстью.
– Это что?
– Стой здесь. Фотографируй. С места не сходить. Я позову. – С ней надо разговаривать короткими словами, не допускающими двоякого толкования. Тогда понимает. Что хорошо – послушная. И язык учит быстро.