— Да, — просто сказала она, покачав головой, словно тоже была оглушена. — Должно быть, он откуда-то взялся. Как вы себя чувствуете?
— Я жив, — заметил Бликс, все еще с трудом в это веря. Он посмотрел в сторону зверя, который лежал как гора плоти и панциря на поле из светящегося пепла. — Боги! Не знаю, что бы случилось, если бы вы не сразили его!
— Где Зокора? — спросила она, пока они вместе наблюдали, как медленно падает раненая лошадь. — Я не вижу её.
— Она убежала в лес… — начал майор, но пока он говорил, маэстра издала странный вздох и закатила глаза. Бликс ещё попытался поймать её, но он стоял слишком далеко и был, наверное, ещё слишком оглушён. Он опоздал, его руки лишь задели её, когда маэстра безжизненно упала на каменистую землю.
Он поспешно опустился рядом с ней, положил её голову себе на колени и проверил пульс и дыхание, но тихий стон успокоил его страх — она была еще жива.
Он уложил её поудобнее, не зная, что делать дальше, и в недоумении огляделся вокруг.
Позади он увидел свою лошадь, стоявшую вместе с лошадью Герлона. Ещё дальше — повозку работорговца, запряжённую волами, которую пират по имени Маркус сейчас закреплял камнем. Теперь, осторожно ступая босыми ногами, он направился к священнику, который, вероятно, тоже упал с лошади и сейчас с трудом поднимался. На лице своего старого друга Бликс прочёл то же непонимание, которое, наверное, было написано и на его собственном. Как будто он тоже всё ещё не мог поверить в то, что только что произошло.
Ему показалось, что он только моргнул, но обнаружил, что лежит на боку. Маэстра стояла на коленях рядом с ним, держась обеими руками за виски. А Зокора в это время с помощью клинка избавляла от мучений упавшую лошадь.
Пират и Герлон тоже подошли ближе, его друг, казалось, почти не пострадал, только придерживал левое предплечье.
Зокора вытерла кинжал о шкуру лошади и подошла к своему собственному коню, единственному, который ещё стоял там, где она его оставила. Она открыла седельную сумку и достала оттуда льняную салфетку с хлебом, твёрдым сыром, яблоками и сушеным мясом, которые разложила на земле перед маэстрой.
— Ешь, — приказала она необычайно мягким тоном. Лиандра кивнула и медленно протянула дрожащие пальцы, чтобы отломить хлеб и съесть его, сначала медленно, как будто ещё не совсем пришла в себя, затем быстрее, и в конце жадно, как будто вот-вот умрёт от голода. Когда она ненадолго подняла голову от еды, Бликсу показалось, что он никогда не видел её такой исхудавшей и истощенной, даже в её фиалковых глазах появился лихорадочный блеск, как будто она дошла до крайней степени истощения.
Зокора присела между майором Меча и маэстрой и оглядела их обоих.
Затем, вытянув перед ним руку, показала три пальца.
— Скажи, майор, сколько пальцев ты видишь? — спросила она.
— Три, — ответил он, сузив глаза. — Кажется, — добавил он хрипло. Она кивнула, и выражение её лица стало ледяным, когда она повернулась к кровавому Маркусу, который всё ещё смотрел на мёртвую бестию изумленными глазами, как будто с трудом мог поверить в то, что видел.
— Если сделаешь так ещё раз, умрешь, — сообщила она ему.
— Я верю вам, эссэра. Это написано в вашем взгляде, — ответил бывший пират.
Он посмотрел в сторону маэстры, которая по-прежнему машинально ела и, казалось, почти не замечала происходящего вокруг. — Но, да засвидетельствуют боги, если бы я поступил иначе, я бы умер!
— Есть ли ещё что-нибудь, кроме корысти, что движет вами? — спросил Герлон необычайно холодным тоном. — Или вы думаете и о других?
— Редко, — откровенно признался мужчина. — Только мой талант работает так; он показывает мне, что должно произойти, чтобы я мог выжить. Так что же ещё я мог сделать, зная, что бестия появится?
— Так вы намеренно разозлили маэстру? — недоверчиво спросил Герлон. Маркус отрывисто кивнул.
— Именно так, о слуга Сольтара. Я знал, что она должна быть в гневе, чтобы метнуть молнию такой силы!
— Она чуть не умерла от этого, — заметила Зокора тем же холодным голосом, что и раньше.
— Да. Если вас это утешит, могу сказать, что, кроме вас, эссэра, все здесь умерли бы раньше меня. Это точно случилось бы, и то, что не случилось — является милостью богов. В моём случае, бессомненно, совершенно незаслуженной, но милость остается милостью. — Пират посмотрел в сторону маэстры, которая теперь разрывала сыр руками и ела. — Я прошу вас, эссэра, простите мои действия, — добавил он, и это прозвучало так, будто он говорил серьезно. — Я знал, что этот момент наступит с тех самых пор, как мачта сломала мою камеру, и Марендил потянула ко мне свои мокрые руки! Я цеплялся за это знание и кусок мачты, и только оно дало мне силы выжить!
Лиандра перестала есть и медленно посмотрела в его сторону.
— Знаете, — сказала она устало и так тихо, что Бликсу пришлось напрячься, чтобы понять её. — Мне всё равно, на что вы надеетесь, во что верите или за что цепляетесь. Даже если вы были правы, и мой гнев был необходим, я бы всё равно с удовольствием убила вас на месте.
Зокора выхватила меч, но маэстра устало покачала головой.
— Оставь его, Зокора. Это будет несправедливо, и он того не стоит. Вы живы, Маркус. Примите свою жизнь в качестве благодарности и уходите. Пока я не передумала.
Пират кивнул и встал.
— До новых встреч, о Роза Южнестранья, — промолвил он, поклонившись в своей странной элегантной манере. — Оставьте себе повозку, она вам пригодится, — ещё посоветовал он. — Затем, не оглядываясь, поплёлся прочь по каменистой дороге на израненных ногах, оставляя на угловатых камнях лишь следы своей крови.
— Боюсь, что мы действительно увидим его снова, — вздохнула Лиандра, глядя ему вслед.
Герлон внимательно наблюдал за этой интермедией. Он тоже посмотрел вслед пирату, затем вопросительно повернулся к маэстре, которая, казалось, с каждым съеденным кусочком всё больше и больше восстанавливалась. Буханка хлеба уже исчезла, теперь она серьезно взялась за сыр и вяленое мясо.
— Он пророк? — спросил священник хриплым голосом. — Или можете поведать мне, о каком таланте он говорил?
Маэстра прожевала и проглотила, сделала глоток из своего бурдюка и нахмурилась.
— Насколько я поняла, он может видеть, какой из его выборов приведёт его в то или иное будущее. Если он хочет что-то сделать, а будущее перед ним не открывается, тогда он понимает, что умрёт. Поэтому он рассматривает другие варианты, пока видение не покажет ему его путь. Так что да, он пророк, но только своей собственной судьбы.
— А что он имел в виду, когда сказал, что вам была предложена его душа? — продолжал расспрашивать Герлон, пока Бликс размышлял о том, каково это — жить с таким талантом.
— Он намекал на то, что на Огненных островах я чуть не оседлала его душу.
— Но вы не несёте в себе тёмного проклятия! — изумленно возразил Герлон. — Я бы знал, если бы это было иначе!
— Тёмный ритуал Омагора бросил бы его душу ей на съедение, — холодно объяснила Зокора. — Путей в бездну гораздо больше, чем ты думаешь, священник Сольтара. Гораздо больше.
Герлон помассировал руку, перевёл взгляд с маэстры, которая теперь снова жевала, на пирата, дальше по дороге, который схватил поводья лошади вдалеке, сел на неё и исчез среди деревьев.
— Так и есть, полагаю, — тихо признал он. — Тогда тем более важно сохранять веру в Троицу, чтобы быть во всеоружии против такой тёмной силы.
— Здесь ты прав, — согласилась она с ним и свистнула. Убежавшие лошади подняли головы и рысью вернулись к ней. — Но скажи, насколько ты был во всеоружии, когда бестия вырвалась из леса?
— Не особо, но я надеялся на богов, — непоколебимо ответил священник.
Зокора посмотрела на него и слегка кивнула, похоже, довольная его ответом.
— Скажите, сэра, откуда взялась эта бестия? — спросил теперь Бликс. — Это был тот зверь, о котором вы говорили? Тот, что вышел из кровавого ритуального круга?
— Думаю, да, — ответила тёмная эльфийка. — Это настолько очевидно, что я удивлюсь твоему вопросу, — добавила она с легким упрёком.