— А разве рядом с бестий не должен находиться дрессировщик?
— Да.
Майор Меча оглядел опушку леса. Из-за дождя, выпавшего за последние дни, он был настолько мокрым, что огонь Лиандры не нашёл себе топлива, он только тлел и теперь медленно угасал. Одна из лошадей срывала губами листья с куста, в остальном вокруг было тихо и спокойно.
— Неужели этот парень сидит там в лесу и наблюдает за нами?
— Нет, — ответила Зокора. Она открыла свою сумку, достала серебряный свисток и подняла вверх: свисток, похожий на тот, что используют для дрессировки собак. Присмотревшись, можно было заметить небольшое пятно крови на блестящем металле. — Я указала его душе путь к моей богине ещё до того, как умер его питомец.
Глава 17. Третья королевская рота
— Действительно, полезна, — проскрежетала зубами Лиандра, когда тяжелая повозка снова наехала на камень, отчего вся конструкция закачалась. Она сидела между Бликсом и Герлоном на неудобных козлах, запряженной волами повозки, и не выглядела довольной. — Как бы я хотела уличить его во лжи!
Бликс знал, кого она имеет в виду. К тому времени, когда они достаточно собрались с духом, чтобы продолжить путь, стало очевидно, что она еще слишком слаба, чтобы ехать верхом. До этого момента майор Меча ещё никогда не встречал никого, кто мог бы съесть так много за такое короткий срок. Теперь и он уже предложил ей свой паек. Даже здесь, на козлах, она продолжала есть. «Её живот, должно быть, вздулся», — подумал Бликс, невольно оглядывая её стройную фигуру, но еда, казалось, превращалась сразу в плоть! «Видимо, это магия», — решил он, пожав плечами.
Его друг Герлон, напротив, сильно ударился локтем о камень, когда упал с лошади. Сэра Зокора решила, что перелома нет, но сустав теперь распух до размеров дыни, и Герлон едва мог пошевелить рукой, да и то превозмогая сильную боль. Как наездник, он был недостаточно хорош, чтобы осмелиться снова сесть на лошадь, со стыдом признал он.
Ни один из них не мог держать в руках упряжку, так что управлять глупыми волами пришлось майору Меча. Лошади были привязаны к повозке, а Зокора ехала чуть поодаль, чтобы зловоние, исходящее от повозки, не раздражало её чувствительный нос.
То, что волы тащили повозку не быстрее скорости пешехода, приходилось терпеть.
— Простите, — осторожно начал Бликс. — Я ещё никогда не видел, чтобы вы смотрели на кого-либо с таким презрением, как на этого пирата. Могу я спросить, почему?
— Он пират, — устало ответила Лиандра, впервые опуская салфетку с хлебом и яблоками. Она аккуратно завернула их и положила себе на колени. — Кровавый Маркус. — Она посмотрела на него усталыми глазами. — Он был главным капитаном пиратов на Огненных островах. Более испорченного и жестокого сброда будет трудно найти в море. Он уже давно должен был угадить в сырой подвал Марендиль, но, как вы слышали, его талант помог ему избежать предначертанной судьбы.
— Не хочу сердить вас, маэстра, но он не кажется мне пиратом, — заметил Бликс. — Он вежлив и имеет манеры… более того, он говорит по-имперски так же культурно, как это принято у знати в Бессарине. Несомненно, он образованный человек, а не тупой мясник.
Она слегка кивнула, откинувшись назад и полузакрыв глаза.
— Я понимаю, о чем вы, майор Меча, но поверьте мне, внешность обманчива.
— И все же генерал фон Тургау обещал ему помилование. Как это согласуется? Или этот парень солгал?
— Я ничего не знаю об этом помиловании, — устало ответила она. — И всё же верю, что он говорит правду. Хавальд был… нет, есть, он необычен в этом отношении и доверяет самым странным людям. Говорит, это инстинкт. И он редко ошибается в таких случаях. — Она вздохнула. — Не спрашивайте меня, майор. Этот пират приводит меня в ярость именно потому, что здесь всё может быть иначе, и это так очевидно. Но вы его слышали: мы ещё увидимся. Тогда и попросите рассказать вам о его случае, если так интересно. Только пощадите меня, я скорее предпочту увидеть его повешенным или на плахе палача, чем скажу ему хоть слово.
— Среди всего, на что способен человек, милосердие — одно из его главных даров, — процитировал Герлон слова из книги богов.
Маэстра слегка коснулась драконьей головы своего меча, который был зажат между ней и Герлоном на козлах.
— Тогда тем более прискорбно, добрый брат Герлон, что я не предназначена для милосердия. Я служу Борону, а не Астарте, и ношу меч, посвященный ему. Просите у меня справедливости, и получите её. Милосердие нужно просить лучше у такого, как Хавальд. Или как вы. Только не у меня… Боюсь, я не имею к нему почти никакого отношения.
Остаток пути до старой сторожевой башни прошёл в тишине. Маэстра спала, её лицо было странно расслабленным и молодым, хотя недавние испытания всё ещё отражались на нём. Герлон тоже молчал, лишь время от времени резко вдыхая воздух, когда болела рука. Скрип осей, грохот колёс по каменистой дороге, фырканье волов, неторопливо поднимающихся в гору — всё это навевало праздные мысли. «В жизни торговца есть свои плюсы», — подумал Бликс. Есть время насладиться природой. Возможно, он тоже мог бы так жить. Только, конечно, не торговал бы рабами. Не считая, конечно, того, что повозка ужасно воняла.
Поэтому для него стало почти неожиданностью, когда Зокора осадила коня и подняла руку. Бликс позволил волам пройти еще несколько шагов, пока повозка не взобралась на плато, затем упёрся ногой в тормоз. Повозка со скрипом остановилась.
Старая сторожевая башня частично обвалилась, но часть башни всё ещё возвышалась в небо на добрых пять этажей. Когда-то на вершине этой горы были и другие постройки, а не только башня, с которой был хороший обзор на окрестности. Плато было достаточно большим для дюжины домов, ветхие стены которых всё ещё окружали широкий двор, в центре которого стоял колодец. Цепной барабан для него был обмотан огромным количеством ржавого железа. «Колодец на вершине горы», — подумал Бликс, удивленно качая головой. Такое не каждый день увидишь.
Ветер обдувал обветшалые камни, в трещинах которых росла выносливая горная трава. То тут, то там дребезжала старая черепица, а на ржавой цепи со скрипом раскачивалась вывеска, определяющая развалину за ней как таверну под названием «Медведь». «Здесь можно было бы спрятать половину роты», — обеспокоенно подумал Бликс.
Он опустил вниз железную задвижку, заблокировав тормоз повозки, и сошёл с козлов. Это потревожило маэстру, из-за чего она протестующе пробурчала. «Возможно, её следует разбудить», — подумал Бликс, заложив руки за спину и потянувшись. Позвоночник тревожно хрустнул, и мышцы болезненно напомнили о том, что когда он упал с лошади, то тоже не остался невредимым.
Не было заметно никакого движения.
— Мы слишком рано? — спросил он у тёмной эльфийке, которая только что тоже сошла с коня.
— Нет, — ответила та. — Они здесь. Вон там. — Она указала рукой на развалины дома, от которого даже фундамента почти не осталось. Там Бликс меньше всего ожидал кого-то увидеть, поскольку из всех развалин в этом месте было меньше всего укрытий. Что, видимо, было не верно, поскольку теперь, словно слова сэры послужили сигналом, из земли возникли фигуры, выросли, словно их посадили в твёрдый камень — странные карикатуры на людей, состоящие из палок, кустов и тёмных тканей, похожие на духов леса, какими, дрожа от страха, их представляют себе дети.
Только когда они подошли ближе, Бликс увидел, как искусно кусты, ветки и ткани скрывают человеческую форму. Их было восемь: шесть мужчин, один из которых был почти таким же высоким, как генерал Копья, но шире в плечах, и две женщины, одна маленькая брюнетка, другая высокая и стройная, с льняными волосами, бледно-зелеными кошачьими глазами и обнажённым мечом с бледным и светлым лезвием.
— Я уже думал, что вы не придете, — широко улыбаясь, приветствовал их широкоплечий мужчина. Маэстра проснулась и зевая, выпрямилась. — Выспались? — поддразнил он её. — На роскошную карету это не похоже, — продолжал он, обнажая белые крепкие зубы, а в его тёмных глазах мелькнуло озорство. — Я думал, вы собирались практиковать правление, а не торговлю горемычных из горемычных?