Ласка немного замешкался.
— Марла утверждала, что является жрицей Безымянного. Я хочу знать, может ли это быть правдой.
— На этот вопрос ответить труднее, чем можно себе представить, — медленно сказал брат Джон. Он снова потянулся за чайником и налил сначала гостю, а потом себе. — Любой вор, который возносит короткую молитву Безымянному, является одним из его последователей. Также и каждый убийца, который надеется и молится, чтобы его удар попал в цель, каждый фальсификатор, который желает, чтобы у него была твердая рука… все они молятся Безымянному. Но также и нищие, мошенники или даже бедные души, которые чувствуют себя отвергнутыми любым другим богом. Говорят, что существуют храмы, где в качестве кровавой жертвы богу приносят девственниц, секты, которые объединяются во имя его и проводят неописуемые кровавые ритуалы. Все это делается во имя его. И каждый, кто проводит такие службы, совершает такие ритуалы, считает себя одним из его священников… и, возможно, тот или другой является таковым. — Он вздохнул. — Говорят, что именно Безымянный проклял людей тёмным даром. И именно он принимает души тех, кто был изгнан на суде богов. — Он медленно отпил глоток из своей богато украшенной чашки, а затем осторожно поставил её обратно на блюдце. — Люди вольны выбирать, кому поклоняться, но наши боги указывают им путь, показывают, как человек должен жить, чтобы угодить им.
Ласка кивнул. Ничто из сказанного братом Джоном не было для него новым.
— А какое отношение это имеет к Безымянному?
— Он один среди богов отказался указывать людям путь. В наших книгах сказано, что он был против создания людей.
— Вот почему он проклял нас, — кивнул Ласка. — Я знаю.
— Это ещё не всё. Он сказал, что если боги хотят создать людей по своему образу и подобию, они также должны дать им свободу действовать как боги. И пока они это запрещают, бог отказался дать своё согласие на создание человека.
Ласка почесал затылок.
— Что-то я не понимаю, — признался он. — Мы не боги, как мы можем действовать как они?
— Свобода воли, сэр Ласка, — вздохнув, сказал брат Джон, — свобода воли. Безымянный считал, что диктовать людям, как жить, — это неправильный путь. Если обещать людям, что они получат милость богов, только если будут жить так, как те того желают, это ничем не отличалось бы от сделки. Человек дает одно, бог — другое. Предсказуемо. Ограничено и… несправедливо, потому что таким образом человек был бы стеснён в своих действиях, путь был бы закрыт для него, чтобы самому решать, кем он хочет стать.
— Поэтому Безымянный оставляет на усмотрение людей, как они будут поклоняться и боготворить его? — спросил Ласка.
— Именно так.
— Хм, — хмыкнул Ласка — Я не вижу в этом ничего плохого. Только из этого следует, что все, кто боится других богов, обращаются к Безымянному. Даже те, чьи деяния не выдержат суда богов.
— Вы уже молились ему, сэр Ласка? — вежливо спросил первосвященник.
— Раз-другой, — неуверенно признался Ласка, с трудом удерживаясь от искушения обеспокоенно поёрзать на стуле, как послушник храма. — Когда замок было особенно сложно взломать или была угроза потерпеть неудачу в чём-то другом. Это было очень давно, — поспешно добавил он. — И я делал это скорее бездумно.
— И всё же каждая молитва имеет силу и может быть услышана, — заметил брат Джон. — Вопрос, который сейчас возникает, сэр Ласка, заключается в следующем: является ли Безымянный богом тьмы, богом, который поощряет зло?
— Он принимает то, что во имя его приносят в жертву невинных людей.
Брат Джон медленно кивнул.
— Это правда. Он принимает это.
Ласка моргнул.
— Но если принести ему в жертву яблоко, или овцу, или просто цветок…
— … Он примет это одинаково, — закончил священник предложение Ласки. Он сложил руки вместе. — В книге Сольтара сказано, что боги пришли к соглашению, не оставлять человека без бога. Что для всех должен быть тот, кому они могут поклоняться. Что должен быть и тот, кто примет тёмные молитвы и тёмные дары. Боги назначили среди себя одного, кто будет нести это бремя. Он неохотно согласился, но потребовал от троих, что это не должно совершаться от его имени.
— Похоже, Безымянный взял на себя неблагодарную роль, — медленно произнес Ласка.
Брат Джон ничего не ответил на это, просто снова сцепил руки вместе.
— Но что насчёт Марлы? Она всё-таки его жрица или нет? — спросил Ласка.
— Бог принимает любое поклонение. Это его… долг, — сдержанно объяснил первосвященник. — Вот только безымянному богу определенное поведение людей нравится больше, чем другое. Когда боги писали священные книги, чтобы по своей милости указать людям путь, Безымянный тоже записал свою волю. Он сам выбрал того, кто получит эту книгу, но не для того, чтобы распространить свою волю среди людей, как это делали другие боги, а наоборот, чтобы сохранить её в тайне. Но он хотел, чтобы был хотя бы один человек, знающий его истинную волю. Те из нас, кто распоряжается нашими священными книгами, являются священниками наших богов. Тот, кто знает и бережно хранит истинные слова Безымянного — истинный священник тени. Поскольку есть только одна книга, то и священник только один. Если ваша приёмная сестра Марла знает истинную волю Безымянного бога, если у неё есть доступ к книге теней, тогда она его жрица.
— Но если нет, то она не более, чем другие, считающие себя его служителями, — подытожил Ласка и вздохнул: — Мне от этого никакого проку, ваше преосвященство. Ответ на свой вопрос я так и не получил.
— Но, возможно, вы всё же чему-то научились, — улыбнулся старик. — Как насчёт того, чтобы назвать послание, которое вы должны передать?
— О, — опомнился Ласка, и улыбка священника стала шире. — Она велела передать вам и служителям Борона и Астарты, что безымянный бог поддержит своих братьев и сестер. А ещё она сказала, что если грозит опасность погрузиться во тьму мёртвого бога, есть путь в тени, который приведёт обратно к свету. — Вор нахмурился. — Если подумать, она также говорила что-то о том, что Безымянный берёт всех тех, кого изгнали другие боги, а значит именно другие боги определяют, кто поклоняется Безымянному.
— И в каком-то смысле она права, — медленно произнес брат Джон. — Это её точные слова?
— Насколько я могу вспомнить.
— В тени обратно к свету. Обратно к Сольтару. Хм.
— Вам это о чём-то говорит? — с любопытством спросил Ласка.
— Я слышу те же слова, что и вы, сэр Ласка, — любезно ответил первосвященник. — Что они означают, мне нужно сначала исследовать. — Он поднялся, и Ласка поспешно последовал его примеру.
— Спасибо, что передали сообщение, сэр Ласка, — поблагодарил брат Джон и выпроводил Ласку за дверь. Он сделал это так ловко, что не успел Ласка опомниться, как оказался один в большом зале, а брат Джон исчез.
Ласка посмотрел на статую бога, который, казалось, в свою очередь разглядывает его, покачал головой и быстрым шагом вышел из храма. «Все эти вещи только запутали его бедную голову», — подумал он. Если у него и было призвание, так это уговорить любой замок открыться, а не обсуждать слова богов с их священниками.
Глава 16. Пират и бестия
— Эти следы от повозки свежие, — заметила Лиандра. — Даже я это вижу. — Она вопросительно посмотрела на Зокору, которая, однако, осматривала край леса. Поскольку тёмная эльфийка не возразила, Лиандра приняла это за согласие. — Это тяжелая повозка. Её тянут волы и сопровождают конные и пешие.
— Это работорговец с тремя рабами. Повозку тянут четыре вола. Сопровождение состоит из трёх всадников и четырех пеших солдат, — добавила Зокора, не глядя в сторону следов. — Они проехали здесь совсем недавно. Полагаю, они, как и мы, намерены остановиться на ночь в старой башне.
— Всё это вы смогли узнать по следам? — в изумлении спросил Герлон. — Вы действительно можете определить количество пленных по глубине следов от колёс?