— Мы все видели, как он вошёл, — сказал он. — Однако после не выходил! Здесь не смогла бы сбежать даже крыса!
— Хорошо, — сказала Рикин, кивнув в знак благодарности, прежде чем вошла в пристройку.
Даже спустя столько лет здесь все еще пахло мокрой сажей. По сравнению со сгоревшим складом, пристройка, может, и была небольшой, но всё же эта тёмная комната была размером двадцать на пятнадцать шагов по периметру, с потолком высотой в два человеческих роста. Две узкие полосы, похожие на амбразуры, с тяжелыми решетками служили окнами и пропускали совсем немного света.
В одном из углов был сооружён хлев, где стоял вол и, жуя солому, смотрел на солдат. Сама повозка была подвезена к одной из стен. Вокруг стояло несколько ящиков, вероятно, служивших Ворону мебелью, а в другом углу, возле небольшого очага, находилось простое ложе. В остальном смотреть было почти не на что. Построенная полностью из камня, пристройка не имела других дверей или окон и только этот единственный очевидный вход.
Повозка и вол были на месте, но от Ворона не осталось и следа.
— Вряд ли он мог раствориться в воздухе, — заметила Рикин.
— Нет? — обеспокоенно спросил Ласка. — А я думал, что именно священникам Безымянного приписывают подобные навыки.
— Раствориться в дыме и тумане, сэр Ласка. Однако на мой взгляд, это не что иное, как дешёвая иллюзия с полированными зеркалами, созданная для пугливых душонок! — сердито сказала Рикин. — Если мой лейтенант говорит, что отсюда никто не выходил, то так оно и есть. Он где-то прячется. Либо в телеге, либо в ящиках, либо существует ещё одна потайная дверь или проход. — Она бросила на него непроницаемый взгляд. — Разве вы не говорили, что здесь есть храм… что ж… тогда где вход?
— О нём упомянуто не было, — пояснил Ласка. — Как будто это само собой разумеющееся. — Он медленно огляделся вокруг, затем его лицо просветлело.
— Здесь темно, как у Борона в жо… здесь темно, — поспешно поправил он себя, глядя на Герлона. — И есть держатель для факела, но посмотрите, во-первых, факел отсутствует, во-вторых, стена здесь не покрыта копотью. Уверен, с помощью него открывается проход!
Ласка подошел к держателю для факела и потянул за него. Попробовал повернуть, нажать и толкнуть. Ничего не произошло, железный держатель оставался неподвижным и упрямым.
— Или же этот парень не стал приобретать факел, — смущённо заметил Ласка, делая шаг назад. Раздался громкий щелчок, плита, на которой стоял вор, провалилась вниз, чуть не утянув за собой удивлённого Ласку, если бы тот не отпрыгнул в сторону в безопасное место.
— Хорошая реакция, — отметил Бликс, глядя вниз, через отверстие, где виднелась лестница. Прохладный влажный воздух поднимался вверх, а вдалеке слышался звук падающих капель. — Насколько пирс выступает из воды? — спросил он как бы невзначай.
— При двойном приливе, когда обе луны высоко в небе, чуть меньше, чем на половину шага, при двойном отливе — чуть меньше, чем на шесть длин, равных росту человека, — объяснил Февре, который в какой-то момент присоединился к ним. — Вот почему Аскир является глубоководным портом, — добавил он.
— Здорово. И какой уровень воды сейчас? — спросил Бликс хриплым голосом.
— Может где-то два шага ниже пирса?
— Значит, подножье лестницы уже ниже уровня воды! — обеспокоенно заметил майор Меча.
— Вы можете остаться здесь, майор, — с ухмылкой предложила ему майор Меча Рикин, доставая свои рапиры. — Оставьте это дело настоящим солдатам. Морские Змеи, по крайней мере, не боятся воды!
— В таком случае… после вас, сэра, — сказал Бликс с насмешливым поклоном.
Мокрая лестница круто уходила вниз, ступени были такими сколькими, что даже Ласке было трудно держать равновесие. А вот майор Меча поскользнулась на десятой ступеньке и упала вниз на добрую дюжину, прежде чем смогла остановить своё падение, но одна из её рапир с грохотом полетела вниз по лестнице. Все замерли.
— Что ж, если он теперь не знает, что мы идём, значит он глухой, — мрачно прокомментировал Ласка.
— Идём дальше, — всё что сказала Рикин, спускаясь в подземелье первой. Дойдя до того места, где лежала её рапира, они наткнулись на площадку и старую приоткрытую дверь, железные петли которой были частично ржавыми, а замок проржавел до неузнаваемости. Не говоря ни слова, майор подняла своё оружие.
Сверху передали факел, капрал Февре поднял его и, по кивку майора, толкнул дверь. Так как и описывал Ласка, перед ними открылась большая комната, размером, наверное, двадцать на пятнадцать шагов, только стены были не просто сырыми. В разных местах из стыков тяжелых камней вытекали маленькие ручейки, превращая каменный пол в пруд, который стекал вниз по другой лестнице. Куда попадала вода и почему комната не наполнялась, Ласка не понимал, да это и не особо его интересовало. Холодную дрожь вызывало скорее представление о том, что за этими стенами скрывается холодная вода гавани.
Также легко было заметить, что это храм Безымянного. Камень, окутанный тёмной тенью, мог быть алтарём, а статуя из чёрного базальта, вероятно, представляла самого Безымянного… «Хотя в мантии с надвинутым на лоб капюшоном он определённо напоминал статую Сольтара», — хмурясь заметил Ласка.
Разве не ходили истории о том, что статуя Безымянного покрыта тьмой и тенью? Эта — нет, и, если подумать, художник даже не проявил особого мастерства. В храмах его братьев и сестёр стояли статуи, которые, казалось, были живыми и даже дышали. По сравнению с ними, статуя Безымянного выглядела довольно незаконченной и грубой, а голова была слишком большой.
Если самой статуе не хватало темноты и теней, то алтарный камень был окутан клубящейся тьмой. Даже Ласка, которого не часто можно было встретить в храмах, быстро осенил себя жестом Сольтара, но всё оставалось тихо и спокойно, никто не выскочил из укрытия, не изверглась тёмная магия, чтобы утянуть их в демоническую бездну. Совсем наоборот. Тишина была почти абсолютной, слышны были только плеск воды и капающие с потолка капли.
Справа стояла подставка с барабаном, а перед алтарем и статуей — две тяжелые, полу ржавые чаши для углей, с каждой стороны еще по четыре каменные скамьи… Кроме четырех держателей факелов, размещённых по комнате, это было все.
— Итак, — сказала Рикин, убрав рапиры и скрестив руки на груди. — Храм мы нашли, хотя он произвёл на меня мало впечатления… но где же негодяй?
— Вниз по лестнице? — предложил Ласка, но Февре, стоявший у спуска, лишь покачал головой.
— Она засыпана и завалена обломками, — объяснил последний. — Ни одна крыса не сможет здесь проскользнуть, а если всё-таки проскользнёт, то только если умеет нырять. Проступая сквозь завалы, вода доходит до самой верхней ступени.
— Разве он не лежит рядом с сэрой Зокорой на алтарном камне? — осторожно спросил Герлон. — Это ведь тот человек, которого мы ищем, верно?
— Тёмная эльфийка? Где? — удивлённо спросил Бликс. «Не только он один теперь смотрел в сторону алтаря, но там по-прежнему ничего не было видно, кроме клубящейся тьмы, которая вполне могла скрывать лежащее на камне тело», — с тревогой подумал Бликс.
В тот же миг тьма исчезала так быстро, словно её сдул ветер, открыв не только привязанного к ржавым кольцам на алтарном камне Ворона, но и маленькую женскую фигуру в тёмной кольчуге, стоящую прямо и неподвижно за алтарём и смотрящую на новоприбывших горящими красным светом глазами и выгнутой бровью.
У неё были изящные черты лица, как у эльфов, только её кожа была цвета эбенового дерева, а ростом она доходила Бликсу до груди.
Не только Бликс затаил дыхание от удивления, один из пехотинцев даже выпустил в испуге болт, но женщина элегантно уклонилась в сторону, так что он пролетел мимо, не причинив вреда, пока Бликс ещё кричал «не стреляйте».
— Ты опоздал, майор Меча, — приветствовала она его бархатистым голосом, который так не соответствовал чёрным зубам и горящим красным светом глазам. — Теперь он принадлежит моей богине.