— Ты и Эдгара убил? — с ужасом прошептала Агнес.
— Ясное дело. Я ж там все входы и выходы знаю, потому что мочу из усадьбы для валяния всегда возил. Ну еще и опыт мой воровской. Сперва на задках конюшни перебрался через разломанную стену, потом на кухню залез — у них там ставень сломанный. Там же и нож взял. Перерезал Эдгару глотку и окно в его комнате для отвода глаз распахнул. Только это ж не я сделал, а ты, Агнес.
— Что? — Кажется, она начинала бредить.
Вэбб резко встал и зашел к ней за спину. Агнес не было видно, что он там делает.
— Тут уж мне поторапливаться надо было.
Она по-прежнему не видела, что творится сзади.
— Я как Эдгара прикончил, сразу к вам побежал, а ты спишь. Правду сказать, я думал, что тебя сложнее одолеть будет и сюда притащить.
Раздались шаги, и Вэбб вновь очутился перед ней. Агнес почувствовала, что вот-вот лишится рассудка от услышанного.
— А хотел я, чтобы все раз и навсегда поняли, кто тут убийца. И получалось так, что у тебя одной была уйма причин каждого порешить. Да и норов твой вся деревня знает, — он снова вздохнул, — эх, снасильничать бы тебя, шлюха.
Тут сознание правда стало покидать Агнес, так что вырвавшийся из ее губ звук был похож не на человеческий голос, а на вопль корчащегося от боли животного.
— Да только придется мне в этой приятности себе отказать. Пускай все думают, что вина загнала кровавую убийцу Агнес Смит в ад, — и Вэбб поднял руку с аккуратной веревочной петлей, — а отправила она туда себя сама.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
— Ну что, каково оно лесным убийцей в плаще быть, Агнес? — Голос Вэбба раздался откуда-то неподалеку. На голове у Агнес снова был мешок.
Она попыталась выругаться, но сильные руки туго прижали к ее рту ткань.
Ничего не было видно, и увлекаемая Вэббом Агнес то и дело падала. Ноги ткач освободил, а вот к рукам и не притронулся.
Сперва Агнес пыталась безвольно волочиться по земле, но пальцы Вэбба были словно из железа. Каждый новый шаг приближал ее к смерти, но поделать Агнес ничего не могла.
Она принялась молить о чуде и Бога, и его святых, и мертвого отца, но не смогла закончить ни одной молитвы из-за охватившего всю ее ужаса. Все мысли были о том, что жизнь уже покидает ее с каждым следующим шагом. Из сдавленного горла вырвался всхлип. Она же ничего не сделала, ничем не заслужила такого конца — разве что легла с тем, кого любила. Не должна она болтаться в петле.
А ведь с каким жаром она требовала, чтобы петлю накинули на Линдли! Ноги Агнес вновь подломились, и Вэбб грубо дернул ее вперед:
— Иди давай!
Но ноги Агнес ослабли не от страха, а от накрывшей ее и едва не раздавившей волны отвращения к самой себе. Теперь-то она увидела себя со стороны — беснующуюся ведьму, кидающуюся на съежившегося Линдли, царапающую ему лицо и требующую его смерти.
Он тоже ничего не сделал, чтобы заслужить такое Ничего. Линдли долгие дни и ночи сидел а ожидании смерти, зная, что невиновен в убийстве ее отца и что никто не придет на помощь. Частые всхлипы один за другим вырывались из жестоко перетянутого веревкой горла — Агнес просила прощения у Линдли. Вэбб рывком остановил ее:
— Пришли, Агнес.
Она это поняла и сама. Откуда-то сбоку раздавался ровный шум падающей воды — музыка, под которую они с Томом любили друг друга. Теперь этот звук возвещал ее смерть.
Вэбб с ухмылкой сорвал у нее с головы мешок:
— Лужайка ваша заветная. — Он поглядел на ее лицо. — Ага, слезы. Ну да, над чем же их еще и лить, коли не над смертью собственной.
Ткач снова поднял петлю:
— Сейчас подвешу, — и он грубо толкнул Агнес на колени, — стой здесь и не дергайся.
Отойдя на пару шагов, Вэбб попытался перекинуть петлю через толстую ветку и выругался: веревка запуталась среди густой листвы.
Агнес смотрела на него — сердце колотилось так сильно, что ее трясло. Темно-зеленые листья бледнели в первых лучах рассвета. Вовсю голосили птицы.
Она не хотела умирать — и она не умрет. Руки были стянуты за спиной, рот заткнут кляпом, а шею перетягивала тугая веревка, но ноги-то свободны. Можно вскочить и броситься прочь, оставив Вэбба далеко позади, как это случилось в лесу той ночью. Она знала, что может, что иначе нельзя. Это был ее последний шанс. И Агнес приподнялась на одно колено, слегка покачиваясь без упора. Вэбб все еще чертыхаясь возился с веревкой. Она вскочила на ноги и бросилась прочь.
Все, ушла!
Длинные неровные скачки, ветки хлещут по лицу, но все получится, и она…
Волосы.
Подбородок Агнес запрокинулся от резкой остановки, когда в ее волосы вцепилась грубая рука.
— Ах ты ж глупая шлюха, — Вэбб ударил ее по лицу так сильно, что Агнес упала бы, не держи он ее за волосы, — глупая и тупая. — Он протащил ее те несколько шагов, что Агнес успела проковылять, и быстро примотал к дереву еще одним куском веревки, который вытащил из сумки.
Агнес попыталась втянуть носом как можно больше воздуха, чтобы позвать на помощь, но смогла издать лишь несколько приглушенных звуков, без следа растворившихся в шелесте листвы.
Несколькими сильными рывками Вэбб наконец освободил веревку.
Теперь она свободно свисала прямо над толстым стволом поваленного дерева.
— Ну вот, готово. — Он поднял Агнес и с силой усадил на ствол. Теперь их лица были на одном уровне. — Видела бы ты себя, Агнес. Точь-в-точь грешница отчаявшаяся, а мне того и надо. Смурная, зареванная. Сразу ясно, что повеситься решила.
Вэбб потянулся к шее Агнес и развязал веревку, которая так долго перетягивала ее горло, почти полностью лишив и воздуха, и голоса.
Она глубоко, изо всех сил втянула носом воздух, понимая, что это ее последние вдохи перед тем, как шею обхватит тугая петля.
Вэбб потряс веревкой у нее перед лицом:
— Ни к чему она теперь, а свое дело сделала — придушила, чтоб я мог тебя из постели тепленькой забрать. А следа ее никто не заметит, когда сверху будет другой, от петли. — Ткач снова постучал себя пальцем по виску. — Видала? Смекаю, что к чему.
Затем он взял петлю и надел на Агнес. Тяжелая веревка давила на плечи. Вэбб затянул узел, и петля