— Держи краба! Приезжай к нам на севера!
— Нет, уж лучше вы к нам, — посмеялся в ответ Лёха.
Начало июля 1937 года. Лионский вокзал, Париж.
Поезд, тяжело дымя и шипя паром, медленно подъезжал к Парижу. Паровоз протяжно дал свисток, словно объявляя всему миру о своём прибытии, и начал втягивать состав на Лионский вокзал. Серхио, прижавшись к окну, жадно разглядывал вид за стеклом. Париж! Город мечты, мифический центр, манивший художников, поэтов и всех, кто искал вдохновения.
У финансистов, конечно, Париж не вызывал такого оргазма, как Лондон или Нью-Йорк — с их бесконечными потоками капиталов и мощью фондовых бирж. Но для человека, привыкшего к провинциальной тишине Аликанте, Париж был воплощением цивилизации, движения и свободы. А главное — он был вдали от войны. Вдали от республиканцев, франкистов и всей этой безумной, кровавой круговерти, которая так долго окружала его.
Серхио перевёл взгляд на свою жену Элю. Она, пытаясь держать в узде двух их малолетних сорванцов, с ловкостью жонглёра одновременно складывала вещи и готовила детей к выходу. Её лёгкие движения и мягкая улыбка напомнили Серхио о том дне, когда всё началось. Англичанин, внезапно появившийся из ниоткуда, одним метким выстрелом освободил Элю от бандита. Этот день перевернул жизнь Серхио.
После того случая этот загадочный англичанин стал его важным и… неожиданно самым выгодным клиентом. Несколько сделок с золотом, переводы его в финансовые инструменты — всё прошло безупречно. Прибыль оказалась внушительной, а довольны остались все стороны. Серхио вспоминал об этом с удовольствием, теперь он ехал в Париж не нищим голодранцем, вынужденным заглядывать в рот начальству, а вполне себе состоятельным и уважаемым человеком.
Назначение в парижский филиал банка было мечтой и уж точно шагом вперёд. Пусть должность его была всего лишь чуть выше клерка, но это был Париж! Ради этого пришлось раздать немало благодарностей, «позолотить ручку», как пошутил тот же англичанин, когда узнал о переводе. Серхио улыбнулся, вспоминая это.
Он вспомнил свои волнения, когда его партнёр, Серхио покатал на языке это слово, пропал более чем на месяц. Ладно, пока это партнёр его жены… Но посмотрим, как пойдут дела!
Поезд замер, шипя и дыша паром. Париж встретил их шумом вокзала, запахом угля и звуками далёкого аккордеона. Серхио выпрямился, готовый к новой жизни, и помог жене с детьми. Город ждал.
Заключительный разговор с Алексом оставил у Серхио странное, двойственное впечатление. С одной стороны, он чувствовал воодушевление от открывающихся перспектив, с другой — всё больше убеждался, что его загадочный клиент, вероятно, связан с какой-то разведкой.
«Будем надеяться, английской», — с лёгкой усмешкой подумал он, вспоминая уверенность Алекса. Только этим можно было объяснить, как тот распоряжался огромными суммами и, главное, с какой точностью знал, что делать.
— Узнайте, как во Франции можно создать инвестиционную фирму, — спокойно произнёс Алекс. — А потом открыть от неё филиалы за границей. Скорее всего, вам, как сотруднику банка, самому нельзя заниматься предпринимательством.
Серхио кивнул. Алекс продолжил с лёгкой улыбкой:
— Зато у вашей жены таких ограничений нет. Мне кажется, она просто обязана стать талантливейшим финансистом!
Серхио согласно кивнул и усмехнулся.
— Вы планируете открыть бизнес в Лондоне? — спросил он с надеждой, осторожно, словно проверяя, не слишком ли назойлив этот вопрос.
— Обязательно, но не только. Наша цель — Соединённые Штаты Америки, — ответил Алекс так спокойно, будто говорил о поездке в соседний город.
Серхио удивлённо приподнял бровь.
— И да, я предлагаю вам стать младшим партнёром в нашей с вами компании, — неожиданно добавил Алекс, вызвав у испанца полное изумление.
Серхио не знал, что сказать. Весь его профессиональный опыт подсказывал, что такие предложения редко делаются просто так.
— Я не тороплюсь, — продолжил Алекс. — Но если вы примете моё предложение, единственное моё условие — это честность.
Внезапно, будто из воздуха, в его руке появился пистолет. Алекс слегка улыбнулся, удерживая оружие так спокойно, как будто это был бокал с вином.
— Только честность, — повторил он, а затем, всё так же добродушно улыбаясь, моментально убрал пистолет.
— Работая со мной, вы заработаете больше, чем могли бы себе представить.
Серхио кивнул, чувствуя, как в его душе борются осторожность и жадное желание попробовать. Алекс наблюдал за ним с лёгкой, но читаемой уверенностью в своей правоте.
Глава 14
Там кость одна!
Середина июля 1937 года. Аэродром Лос-Альказарес.
Лёха, выйдя из ангара, увидел Алибабаевича, гордо восседающего у своего самолёта. Тот сидел, выпрямив спину, и с необычайной сосредоточенностью рассматривал небольшой предмет в руках. Он тёр его пальцем, потом отстранял на вытянутые руки, снова подносил к груди, и, похоже, был доволен собой до предела.
Увидев Лёху, хвостовой стрелок засиял ещё больше, лицо его расплылось в широкой улыбке, и сам он стал похоже на маленького Будду. Правда, только лицом, а так вполне себе худенький и без необходимого для божества животика.
— От сматри, камандира! — радостно завопил он, размахивая своей находкой. — Орден дали! Моя с Кузьмичом шпиена в Мадриде поймать!
Лёха, заинтригованный, подошёл ближе и, прищурившись, рассмотрел предмет, который Алибабаевич с гордостью тыкал ему в лицо.
На его ладони лежал орден Испанской Республики — «Орден Доблести и Верности». Награда представляла собой пятиконечную звезду, покрытую белой эмалью, с золотистыми лучами между её концами. В центре сиял герб Испанской Республики — красно-жёлтый щит с короной и львом, окружённый венком из лавровых и дубовых листьев. К ордену прилагалась узкая красно-жёлто-фиолетовая лента — цвета республиканского флага.
— Ты глянь, как блестит! — восторженно сообщил Алибабаевич и ловко отобрал у командира орден обратно, продолжив демонстрировать, как орден сверкает на солнце.
— Генерала давала, сказала: «От, герой! Служи дальше!» и орден дали! Кузьмича тоже дали. Но моя сначала дали! Камандира, моя теперь знатный республиканец!
Лёха посмеялся и покачал головой.
— Ну ты даёшь, Алибабаевич… Так ты теперь у нас официальный герой Испании. Теперь точно ни в одном кабаке без халявной выпивки не останешься!
— А то! — гордо выпятил грудь стрелок. — Моя пить нельзя, моя командиру продавать бухло будет. Занедорого. Теперь советский орден завоюет! Может, ещё чего дадут!
* * *
Импортные патроны для «Браунинга» подошли к концу. Новых раздобыть не удалось, и Лёха, скрепя сердцем, заменил пулемёт