«Если только зубы не повыбивают от радости поимки „немецких“ пилотов», — мрачно подумал Лёха.
И тут он заметил сзади точку. Чёрную, маленькую, еле различимую на фоне земли.
Секунду он ещё надеялся, что это просто обман зрения, хотя внутренний голос уже нервно постучал в затылок.
— Не нравится мне это, — крикнул он Илье, показывая рукой назад.
Илья тоже оглянулся.
— Лёша! А там сзади что-то летит! — выдал своё наблюдение капитан Очевидность.
Точка увеличивалась, и она не просто шла в их сторону — она их догоняла.
Минут через пять чёрная точка стала яснее, приобрела выраженные контуры, очертилась в строгие линии и растянулась в стороны крыльями.
Биплан.
Война научила Лёху узнавать силуэты машин ещё до того, как можно разглядеть их опознавательные знаки.
— Как же вы достали! Охотнички за привидениями! — протянул он. — Ну вот только не сейчас…
Силёнок прибавить скорость у их аэроплана уже не оставалось. А нынешние сто пятьдесят километров в час шансов оторваться от преследователя не давали.
А преследователь был явно настроен серьёзно.
— Илья, держись крепче, сейчас покатаемся на каруселях! — крикнул Лёха, внимательно следя за действиями приближающегося самолёта.
Разница в скорости была слишком велика, и биплан быстро их догонял. Он шёл ровно, целеустремлённо, отсекая им пути для манёвра.
Ещё пара минут — и расстояние сократилось до трёхсот метров. И тут заговорили пулемёты. Первая очередь с визгом прошла чуть в стороне, вспоров воздух рядом с фюзеляжем.
Лёха вильнул влево, потом резко вправо, крутанул машину в слабый вираж, выскальзывая из-под прицела. Биплан упорно следовал за ним, подстраиваясь под каждое движение, выбирая момент для новой атаки.
— Да чтоб вам не прос***ться! — выругался он.
Одним глазом он косил на небо, другим на преследователя, а третьим — на приборы. Топливо пока плескалось в баке, и мотор уверенно ревел, оставляя надежду выкрутиться.
Вираж, манёвр — и следующая очередь снова прошла рядом. И ещё одна — мимо.
Он резко крутанул самолёт, дал крен, проваливаясь вниз, пытаясь выбить у противника позицию для стрельбы. Биплан нырнул следом.
Очередь прошла выше, но преследователь уверенно висел на хвосте удирающего немецкого самолётика.
Лёха зашипел сквозь зубы, снова выравнивая машину.
Наш герой выкручивался как мог. Он закладывал крутые виражи, резко сбрасывал скорость, потом тут же газовал, уходил в сторону, резко заваливал самолёт на бок, но избавиться от шустрого биплана было сложнее, чем отлепить жвачку с подошвы ботинок.
В какой-то момент, в промежутке между очередными отчаянными виражами, Лёха успел разглядеть силуэт преследователя чуть лучше и увидел вторую кабину.
— Да это ж «Эр-пятый»! — вырвалось у него.
Советский штурмовик, тот самый «папагайо», как его называли франкисты.
Но раздумывать времени ему не оставили — биплан всё так же неотступно пытался сбить его с неба. Однако теперь, когда Лёха присмотрелся внимательнее, он понял ещё одну вещь.
Преследователь вёл себя… осторожно.
Нет, не так, как новичок, который всего опасается, и не так, как пилот, который выжимает из машины весь ресурс. Манёвры были плавными, без резких рывков, без отчаянных разворотов и затяжных петель. Он не насиловал мотор, избегал агрессивных движений, словно берег машину. И самое главное — он явно пытался поймать Лёху не за счёт манёвренности, а за счёт скорости.
Биплан шёл за ними без суеты, не стараясь закрутить их в карусель, а просто ожидая момента, когда они сами окажутся в перекрестье прицела.
И вот в какой-то момент Лёха с ужасом увидел, как буквально в тридцати метрах от хвоста «Чебурашки» вынырнул нос вражеского биплана. Глянцевый кок винта сверкал на солнце, словно зубы голодного хищника.
Секунда — и их распилит пополам пулемётная очередь…
Лёха вжал ручку в бок и на себя, одновременно выжимая педаль, но он понимал — не успевает.
И вдруг…
С громким хлопком что-то оторвалось от их самолёта.
Огромное, тёмное, неправильной формы пятно расправилось в воздухе, поймав поток ветра, и со свистом влетело прямо в сверкающий винт биплана.
Разлетевшись на миллион мелких клочков, это нечто окутало преследователя мелькающими лоскутками, засоряя стекло, прилипнув к козырьку, закрывая пилоту обзор.
Биплан резко качнулся, его пилот рефлексивно дёрнул ручку в сторону, и машина, срываясь, резко ушла влево, отваливая от хвоста Лёхи.
— Чем это ты его⁈ — в восторге заорал Лёха, выравнивая «Чебурашку» после очередного виража и оглядываясь по сторонам.
— Да тут у тебя какая-то тряпка здоровенная валялась, я и кинул её в дверь! — радостно отозвался Илья.
Лёха на несколько секунд аж обернулся и посмотрел на него, потом быстро взглянул на потерявший контроль биплан, отчаянно выравнивающийся в воздухе, и только потом до него дошло.
— Ты… ты просто выкинул какое-то немецкое дерьмо в окно⁈
— Ну да! — подтвердил Илья, радостно улыбаясь.
Лёха выдохнул, закатил глаза и, не сдержавшись, заорал:
— Гениально, бл*ть!!!
И тут откуда-то сверху мимо них просвистела пара «ишаков».
Глава 12
Подлодка с крылышками
Вторая половина июня 1937 года. Небо между Авилой и Мадридом.
Иван Евсеев слегка приподнялся в кресле, вытянул шею, напрягая глаза, пытаясь лучше разглядеть происходящее впереди. Ушедший вперёд штурмовик внезапно оказался не один — две точки кружили, вились у самой земли, будто сцепившиеся в неистовом танце.
Он быстро окинул взглядом растянувшуюся длинной цепочкой группу своих «эрок», на секунду задумался, но потом покачал крыльями, привлекая внимание ведомого, и, увеличив обороты двигателя, понёсся вперёд. Подбитый «чайник» явно нуждался в помощи, и Иван не собирался его бросать.
Но чем ближе он подлетал к месту боя, тем страннее становилась картина.
— Что за хрень! Всё чудесатее и чудесатее!— пробормотал он, хмуря брови.
Штурмовик, который он спешил спасать, вовсе не отбивался — наоборот, он гонял в небе какой-то маленький, нелепый самолётик с кругами франкистов на фюзеляже.
— Да ну не может быть! Вспомни не к месту и появится… — протянул Иван, не веря своим глазам.
Хренов! Точно Хренов!
Мозг взорвался внезапной догадкой. Он снова вылез. И опять вляпался в какую-то хренотень.
Внутри на миг мелькнула другая, гаденькая мысль. А ведь если этот «Шторьх» сейчас собьют… Наденька будет свободна. Свободна от него. Свободна для меня. И от этой мысли его самого замутило.
«Ну ты и сволочь, Евсеев», — процедил он про себя, отгоняя её, как навязчивого комара.
Передёрнув плечами, он резко добавил ручкой газа и направил свой «ишак» прямо в сторону воздушной