Конечно, храм этим не занимался, но по мнению Бликса, именно храм должен был положить этому конец… Он с трудом мог представить, что священники в своих дорогих одеждах не знают, какие используются методы в торговле их верой. Если они посвящали эти мечи из лавки богу, то должны были знать, чему пособничают… И то, что ни одна из лавок не находилась к храму ближе, чем на предписанном расстоянии в двадцать пять шагов, не было для майора Меча достаточным оправданием.
Чем ближе он подходил к храму, тем больше воспоминания настигали его, тем чаще он видел знакомые лица. «Ничего не изменилось», — с горечью подумал он. А может, всё-таки да, потому что, поднимаясь по широким ступеням к храму, он услышал взволнованный голос, позвавший его по имени.
— Куртис? Это действительно ты? Боги… это ты! — Взволнованный голос принадлежал его старому другу детства, Герлону, и он был последним человеком, которого Бликс хотел видеть в этот момент. Не потому, что ему было за что его винить, нет, скорее наоборот. Герлон всегда был пугающе наивным и честным, и даже в детстве ничто не могло поколебать его веру. Бликс мог отвергнуть или проигнорировать кого угодно, но не Герлона. Он был одним из тех невыносимо добрых людей, которые наперекор тебе показывали, что можно жить благочестивой жизнью, если только захочешь.
Не успел он повернуться, как уже оказался в объятиях Герлона, и видимая радость, с которой молодой человек приветствовал его, заставила Бликса проглотить резкие слова, которые уже вертелись у него на языке, и поэтому ему ничего не оставалось, как покориться судьбе.
— Привет, Герлон, — поприветствовал он старого друга после того, как тот выпустил его из объятий. — Это, что, одежда священника?
— Да! — подтвердил Герлон, его глаза сияли. — Разве это не чудо? Два дня назад у меня было посвящение в первый ранг, а вчера я впервые смог совершить полуночную мессу. А ты… меч и орел, ты майор Меча! Мог ли ты подумать, что однажды достигнешь таких высот, когда мы воровали яблоки из храмового сада? У тебя есть собственное подразделение? Майор Меча, с таким званием ты можешь руководить ротой, верно? Ты знаешь, что мой брат тоже служит в легионе Быков? Он патрулирует здесь по ночам и…
Молодой священник замолчал и пристально посмотрел на Куртиса.
— Я вот болтаю без остановки, а тебя явно что-то беспокоит. Друг мой, скажи, что с тобой? Могу я помочь? — Он широко улыбнулся. — Если хочешь, можешь исповедаться мне, теперь я могу выслушать твои грехи от имени бога и дать тебе совет.
— Я точно пришёл сюда не для того, чтобы исповедоваться, — ответил Бликс более резко, чем намеревался, но Герлон, похоже, сразу же простил его резкий тон, всё же лицо последнего потемнело… что, однако, не было вызвано необдуманными словами.
— У тебя ужасный шрам, Куртис, — озабоченно заметил молодой священник. — Наверное, было очень больно, и хорошо, что уже всё зажило. А твои глаза… ты повидал многое из того, что не хотел видеть, верно?
«Да», — подумал Бликс. «Слишком много.» Ему пришло в голову кое-что еще… Они с Герлоном стали такими хорошими друзьями, поскольку разделяли один день рождения, они родились в один день… Через девять недель им обоим стукнет по двадцать пять… если он, Бликс, доживет до того дня! Но на лице Герлона тоже были следы жизни, он тоже не остался молодым… только Бликс чувствовал себя намного старше.
«У Герлона было одно преимущество», — вспомнил Бликс, — «с ним можно было назвать вещи своими именами.»
— Мне не нравится, когда мне об этом напоминают, — сказал он теперь. — Я здесь не для того, чтобы исповедоваться или найти тебя… хотя рад тебя видеть!
Это было не что иное, как правда. А в том, что священник был одним из немногих хороших людей, которых знал Бликс, он вряд ли мог винить его.
— Я и не ждал, что ты здесь ради меня, — отозвался Герлон. Он посмотрел поверх плеча Бликса и покачал головой. — Спроси кого-нибудь другого, майор Меча служит Сольтару другим способом. — Бликс повернулся и увидел, как послушник уходит с жертвенной чашей. — Я не забыл, как ты относишься к храмовым подношениям, — спокойно пояснил Герлон, слегка отодвигая Бликса в сторону. — Но и для тебя у богов найдётся задние. Я знаю, что ты внесёшь свою лепту. — Он пристально посмотрел на майора Меча. — Если ты не хотел жертвовать, исповедоваться или молиться, тогда зачем ты здесь?
— Я не говорил, что не хочу молиться. Только не за себя, а за одного моего знакомого, который пребывает сейчас у Сольтара, — пояснил Бликс. — За одного, такого же, как и я, солдата… генерала Копья фон Тургау. Он был убит два дня назад. Я знаю, что он служил Сольтару, так что его тело, вероятно, находится здесь, я хочу отдать ему дань уважения.
— О, — удивился Герлон, быстро оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто, кроме Бликса, его не слышит. — Ты знаешь генерала Копья?
— Мы встречались. Я ценил его… — Бликс слегка ухмыльнулся. — Он был одним из тех людей, кто был достаточно прямолинейным, чтобы говорить правду, даже если человек не хотел её слышать.
— Говорить правду уместно всегда, — согласился брат Герлон.
Бликс весело покачал головой.
— Следовало ожидать, что ты так скажешь, — рассмеялся он. — Итак, ты можешь проводить меня к нему?
— Да, непременно, — согласился Герлон. — Но есть две небольшие проблемы. — Он снова огляделся, а затем доверительно наклонился к Бликсу. — Во-первых, его убийство держат в тайне, во-вторых, он не умер.
Бликс моргнул.
— Его убили, но он не умер?
— Да, — ответил Герлон со страданием в голосе. — Это сложно… и даже нас, священников, ставит в затруднительное положение… Считать ли то, что он не может умереть, святотатством или чудом? А ты откуда знаешь об этом?
— От штаб-майора Хелис, адъютанта генерала. Что значит, он не может умереть?
Герлон тихо вздохнул.
— Пойдем со мной, я отведу тебя к нему… тогда увидишь своими глазами. Но держи всё, что увидишь или узнаешь, в секрете. Брат Джон, первосвященник нашей веры, постановил, что мы должны хранить молчание… но ты