— Люди не желают смотреть на подобные вещи, верно? — ответил тот. — Но это часть жизни, и не стоит закрывать на неё глаза. Потому что, если вдруг ты сам оказался бы на той телеги, ты бы не захотел, чтобы люди отводили взгляд!
— Я не отвожу взгляд, — сказал Бликс. — Я никогда не поступал так. Но я солдат и выполняю свой долг.
— Даже если человек не является солдатом, у него есть долг, — тихо напомнил ему Герлон. — Мы все следуем по своему пути.
Ещё три телеги с раненными были подняты по рампе, затем из портальной комнаты вышел ещё один солдат из Перьев и что-то прошептал молодой женщине у конторки. Она кивнула, затем повернулась к майору Меча и священнику.
— Вам повезло, — сообщила она им. — Сова закрыла портал в крепость Бранденау, теперь у вас есть возможность перейти в Громовую крепость… если вы поторопитесь.
— Тогда так и поступим, — сказал Бликс, взял свою поклажу и спустился к порталу, Герлон следовал за ним по пятам.
— Боги, — выругалась Лиандра де Гиранкур, маэстра и новая королева Иллиана, растирая руки. — Я и забыла, как здесь холодно! — Они вместе с бардом Таридой стояли у ледяной могилы грифона в старой крепости, то есть на бойницах массивной оборонительной башни. Если смотреть со стороны Летазана, то Громовая крепость была построена по правую сторону от перевала, который прорезал здешние горы, словно след от удара могучего топора.
Только уже фундамент могучей крепости возвышался над подножием перевала на добрых двадцать длин, равных росту человека. Массивная стена, толщиной, наверное, в тридцать шагов, перекрывала здесь путь, поднимаясь ввысь от подножия до крепостных стен. В то время, как атаковать с земли через узкий перевал с помощью осадных машин было немыслимо, здесь, на стене, находилось по меньшей мере шесть платформ для катапульт или баллист. Если следовать разуму и логике, то можно было сделать только один вывод: никто не сможет пройти через этот перевал, пока крепость была в их руках.
С того места, где стояла Лиандра, она могла обозревать перевал на несколько сотен шагов по периметру; глядя прямо вниз, она как раз ещё могла различить на земле плотников, работающих над огромными воротами. До самого низу было около пятидесяти длин, равных росту человека. Лиандра поспешно отвела взгляд, пока у неё не закружилась голова. А вот у Тариды, похоже, такой проблемы не было, она смотрела вниз без страха.
И в то время, как Лиандра была рада своему плащу, девушка-бард надела лишь одно из своих обычных платьев с глубоким вырезом, которое выгодно подчёркивало её формы, но мало защищало от холода. И хотя здесь, у ледяной могилы грифона, дул резкий ветер, холод, казалось, почти не беспокоил её.
— Вы совсем не мёрзните? — спросила Лиандра девушку-барда.
— Нет, — ответила она, слегка улыбнувшись. — Мы учимся с детства защищать себя от жары или холода. Похоже, это эффект магии, которая живёт в нас. — Она задумчиво посмотрела на королеву. — Способность, которой, кажется, обладают все, в ком течёт наша кровь… Вы тоже должны уметь.
— Что вы имеете в виду? — удивленно спросила Лиандра. — Я никогда этому не училась. Эльфы привезли меня в королевский замок, когда я еще была младенцем. Там никто не мог научить меня, как защититься от жары или холода. Вам должно быть это известно.
— Верно, — отозвалась Тарида, прикрыв глаза рукой, чтобы обыскать взглядом небо. — Я слышала об этой истории, — продолжала девушка-бард. — То, что я люблю истории — моя характерная особенность… и, учитывая ваше сходство с древними, я подумала, что было бы полезно узнать о вас побольше. Поэтому я поспрашивала, чтобы выяснить, кто привез вас в столицу. — На её губах играла лёгкая улыбка. — Я слышала, что женщина была светловолосой, высокой, стройной и голубоглазой. Так что глаза вы унаследовали не от неё. Она пришла не одна, её сопровождала группа воинов. Все они были эльфами — всего дюжина, в серебряных чешуйчатых доспехах и с гербом на щитах, изображающим человека с копьём и растущими из висков оленьими рогами.
Лиандра удивленно посмотрела на девушку-барда.
— До сих пор мне были неизвестны эти детали. Я знала только то, что это эльфийка доставила меня в королевскую крепость. А откуда вы знаете?
— Нас осталось не так много, — ответила Тарида. — Было бы глупо с нашей стороны допустить, чтобы какое-то развитие событий стало для нас неожиданностью. Не то, чтобы наши шпионы были нам полезны. — Она звонко рассмеялась. — Для нас всё становится неожиданностью. Похоже, мы никак не можем привыкнуть к тому, что существуют вещи, на изменение которых требуется меньше десятилетия!
— Но, кажется, к вам это не относится?
Тарида кивнула.
— В этом виновата Серафина, — поведала она с почти меланхоличной улыбкой. — Когда мы были детьми, она пригласила меня во дворец губернатора Газалабада, и я оставалась там в течении двенадцати лет, пока она не вступила в легион. Потом я вернулась к своему народу, и, оказалось, что я научилась нетерпению людей. Я больше не могла выносить, когда приходилось ждать чего-то годами. Поэтому я снова ушла… Решение, о котором я часто жалела.
Лиандра слегка кивнула, она могла это понять. В каком-то смысле это относилось и к ней.
— И кем же была моя мать? И кем не была? Кто она? Ведь она не должна была постареть ни на день, — спросила она, стараясь сохранять голос как можно более спокойным, хотя давалось ей это с трудом.
— Я не могу сказать вам, — ответила Тарида. — Я поспрашивала, кто бы это мог быть. Никто не признался.
— Значит вы тоже не знаете, кто эта женщина?
С тех пор как Лиандра перестала носить меч, сила её чувств постоянно удивляла её. Теперь она чувствовала, что вот-вот расплачется, и ей приходилось бороться, чтобы не потерять самообладание. Хуже того, казалось, что ей едва удаётся скрыть свои эмоции от эльфийки. «И зачем всё это?» — выругалась она про себя. «Эта женщина отдала меня, конечно, мне должно быть всё равно!» И все же она знала, что обманывает саму себя. Ничто не наложило такой сильный отпечаток на её жизнь, как незнание того, откуда она родом и кто она такая.
Тарида вздохнула.
— Возможно, они скрыли это от меня, потому что для некоторых из моего народа все ещё позорно забеременеть от человека, но я не думаю, что дело в этом. Уже несколько веков у нас никто не беременел, поверьте, на это сразу обратили бы внимание. И ещё кое-что.