— Кто? — взволнованно спросила Лиандра.
— Моя мать. — Тарида снова заколебалась, девушке-барду явно было неприятно говорить о ней. — Королева эльфов. Она и вправду бессмертна. Так как мы считаем десятилетия, она считает тысячелетия. До неё была другая, а до той другой, в свою очередь, ещё одна королева эльфов, моя прапрабабушка, как назвали бы её люди. Мы говорим здесь о временах, которые даже для нас, эльфов, являются легендой. Десятки тысяч лет… и женщина, которая основала нашу родословную, сама была из знаменательной семьи, корни которой, в свою очередь, вели к древним. — Тарида улыбнулась. — Древние жили до титанов, а они, в свою очередь, до нас… иными словами, род моей семьи происходит от титанов… а это, в самом деле, никто не любит признавать.
— Какое отношение всё это имеет ко мне? — спросила Лиандра.
— Что ж, — с улыбкой сказала Тарида. — У этой старой семьи на гербе был изображён Рогатый. Он — человек-солнце, тот, кто обновляет мир, приносит весну и лето после зимы, прежде чем снова перейти в осень и зиму. Он носит солнце в своих рогах и является, так сказать, богом… А если пойти ещё дальше, можно было бы утверждать, что он несёт в себе истоки веры в солнце и, таким образом, является Сольтаром. — Девушка-бард снова стала серьезной. — Если отбросить тот факт, что это невозможно, кажется, ваше происхождение, подтверждается этим гербом… вы родом из семьи древних… вот только когда титаны были ещё молодым народом, древние уже перестали существовать в этом мире.
— Но если ваша мать так стара, не мог ли и кто-то другой достичь подобного возраста? — спросила Лиандра. Но Тарида покачала головой.
— Мать достигла такого возраста не потому, что она эльф, — тихо объяснила она. — А потому, что она наша королева. В каком-то смысле она — наш народ, связанный с Древом Жизни, которому мы поклоняемся как источнику. Ей тысячи лет… и когда она родила меня, это был знак её скорой смерти… — она слегка ухмыльнулась, — …но до этого события пойдёт ещё несколько веков. После этого мне придётся взойти на деревянный трон… и, возможно, в далёком будущем, когда моря потеряют свои очертания, а луны будут в пределах досягаемости, когда всё, что я сейчас знаю и люблю, превратиться в пыль и исчезнет, я смогу вспомнить этот разговор и вас. В этом заключается задача нашей королевы — помнить. — Она тихо засмеялась, но в ушах Лиандры это прозвучало горько. — Думаю, тогда даже я научусь терпению.
Столь долгого времени Лиандра даже отдаленно не могла себе представить. И что сказать в ответ на это откровение тоже. Что каждый сам несёт свою судьбу? Тарида это знала. Но было ещё кое-что, с чем девушка-бард могла бы ей помочь.
— Хавальд говорит, что между эльфами и королевской династией была заключена сделка, потому что у королевской четы родился бессмертный ребенок, — осторожно произнесла Лиандра. Она знала, что поднимает вопрос, который среди некоторых представителей светлого народа был почти запретной темой. — Они отдали его, а потом получили взамен меня. Возможно ли это? Могло ли такое случиться?
— Да, — медленно и почти неохотно ответила Тарида. — Это возможно. Ребенок вспоминает, что он также несёт в себе наследие тех, кто был до него… И об этом соглашении я тоже слышала. Только оно было заключено не с нашим народом. Она внимательнее присмотрелась к Лиандре. — Помогло ли вам сейчас то, что я рассказала?
— Нет, — ответила Лиандра. — Всё осталось по-прежнему. Это лишь показало, насколько мало меня ценила мать, отдав в чужие руки.
— Это не обязательно так, — тихо промолвила Тарида. — Даже если она любила вас больше всего на свете, вполне возможно, что у неё не было другого выбора, кроме как отдать вас… Ребенок за ребенка… Наша история полна таких легенд, и подобная сделка связывает перед всеми богами, её нельзя нарушить.
— Мне от этого мало толку, — с горечью произнесла Лиандра, глядя на свои руки, которые, казалось, впились в древний камень крепости. Она заставила себя расслабиться, чтобы костяшки пальцев снова приобрели нормальный цвет. — Я всё ещё не знаю, кто я такая.
— Это то, что трудно понять любому человеку, — сказала девушка-бард. — Возьмите, к примеру, меня. Моя мать ожидает, что я взойду на деревянный трон после неё и буду хранить наш народ в течение следующей вечности. Я не могу себе этого представить, я не хочу… но наступит момент, когда у меня не будет выбора. Только тогда я узнаю, кто я. — Она посмотрела на Лиандру, и та, на мгновение, увидела боль в глазах эльфийки. — Порой мне не хочется знать, откуда я родом. Это знание также может быть бременем.
— И всё же сейчас вы возвращаетесь к своему народу, — заметила Леандра.
— Да, — кивнула Тарида. — Я хочу спросить матушку, не знает ли она о каком-нибудь лечении для баронета фон Фрайзе.
Лиандра хорошо помнила баронета с ярко-голубыми глазами. Она познакомилась с ним на последнем балу, ещё до того, как разразился скандал. Должно быть, он всё ещё страдал от последствий своих травм, поскольку был прикован к инвалидному креслу и быстро уставал.
— Он по-прежнему в таком тяжёлом состоянии?
— Он сражался с некромантом Ролкаром, — хриплым голосом объяснила эльфийка. — Последний удар меча некроманта пронзил баронета, поразив позвоночник и сердце. Нужно было спешить, и были использованы все целительские искусства, даже понадобилась магия жриц Астарты. Им удалось то, что никто не считал возможным: они спасли ему жизнь. Тем не менее, он был тяжело ранен и восстанавливался медленно. Однако теперь выяснилось, что что-то в его позвоночнике зажило неправильно, потому что он больше не чувствует некоторые части своего нижнего тела. Если мы надеялись, что со временем станет лучше, то сейчас видно обратное. Таркан всё